… Я вдруг увидела, как мой муж подхватил на руки ребенка — розовощекого светловолосого карапуза лет трех-четырех. Через приоткрытое окно машины до меня донесся детский голос: — Папа!.. Он обращался к моему мужу. *** Моя жизнь казалась мне вполне счастливой — любимое дело, любящий муж. Все портило лишь одно обстоятельство: много лет мне никак не удавалось забеременеть. Я считала себя бесплодной — ровно до того момента, как не оказалась в постели с первым встречным, отчаянно желая тем самым...
Как ты думаешь, о чем эта песня?
Я улыбнулась:
— О любви… наверно.
— А кому он признается в любви в этот момент, когда понимает, что конец близок?
Я с удивлением повернулась к нему. Отец Эмиля сидел в кресле все так жепрямо, но глаза его были уже открыты — он задумчиво смотрел прямо перед собой.
— Женщине? — предположила я.
— Может, и женщине… — пробормотал он. — А может, кому-то, кому не успел сказать этого раньше…
— Или тому, кому хотел повторять бесконечно… чтобы тот человек не забыл… даже когда его не будет, — добавила я.Тоска и предчувствие скорой трагедии, заложенные в бессмертную песню, заставляли что-то внутри неосознанно болеть, тревожно ворочаться в груди…
— Я никогда не говорил сыну, что люблю его, — неожиданно произнес Роберт Иванович. — Дочери — постоянно… а ему — нет.