В будущем изобрели специальный прибор для изучения прошедшего времени – хронометр. И теперь Женька – почти супергерой, потому что может менять прошлое других. Как и остальные восемь подростков, живущих на искусственной планетке, будто братья и сестры – сиблинги. Все они уже прожили свою жизнь, но однажды что-то пошло не так. Лариса Романовская – лауреат премии «Книгуру» и «Новая детская книга». Фантастическая повесть «Сиблинги» вошла в короткий список конкурса «Книгуру» в 2017 году.
— Если Макс исправит, то все живые останутся? Это точно? Макс взглянул на Пал Палыча, а тот на него, потом на Женьку. — Никифоров Евгений. Ты хочешь лично во всём убедиться? И Женька понял, что именно этого он хочет.
Кот вышел в коридор, глянул на Гошку жёлто-зелёными глазами, а потом медленно потопал к лестнице.
Морда у кота была деловая, будто он пришёл с проверкой. Точно как в стихах, которые Гошка придумал, тоже
заранее! «Мы с товарищем котом инспектируем дурдом!» Отличные стихи! Пророческие прям! С прицелом на будущее, всё как надо!
На земле снег, на деревьях нет листьев. Наверное, это март. Или ноябрь. Но скорее март - небо ясное, мягкое. В ноябре небо всегда задубевшее от холода, жёсткое, как простыня, которая всю ночь провисела на балконе.
В общем, сперва в НИИ научились отматывать чужие прожитые жизни и выяснять, почему у человека ничего хорошего не получилось, а потом придумали, как таких людей из прожитых жизней вытаскивать…
— Тут все, значит, вытащенные? Ну, на планетке этой?
— Кроме куратора. Ну, Вениамина Аркадьевича, ты его видел же.
— И у всех жизнь… ну…
— Не сложилась. Да.
Максу не хотелось, чтобы Женька спросил про свою жизнь. Реальная биография у Женьки была такая, что… Палыч говорил, она даже в учебниках есть. Только не уточнил, в каких. По криминалистике? По истории?
По психиатрии?
Пал Палыч рассказывал, что в будущем есть Институт хронологии, и там изобрели прибор, чтобы изучать прошедшее время. Прибор называется «хронометр». На нём можно посмотреть любую законченную жизнь — как фильм. Незаконченные смотреть нельзя, от этого всё портится.
Иногда прошлое – это очень больно.
Надо просто знать, что ты лучший. Реально лучший. Потому что никто, кроме тебя, не может быть тобой. В любой версии.
Иногда человека в детстве называют «маленький Эйнштейн», «будущий Моцарт» и всё такое. Но он вырастает и становится обычным. Планы не сбываются. Когда эта неинтересная жизнь заканчивается, её можно отмотать на «хронометре» до того места, где этот человек ещё ребёнок, где он что-то сочиняет, изобретает и ему от этого хорошо…
И бывает наоборот: жил-был себе обычный человек, и вдруг с ним что-то случается. Что-то плохое. Или даже очень плохое. (На этих словах Макс приподнял голову, потом снова уронил её на руки.) Это тоже можно увидеть с помощью «хронометра». Когда жизнь закончилась.
Очень хотелось окна открыть, проветрить дом от ругательств. Тот, кто в себе уверен, никогда ничего не доказывает ором. Можно как Палыч, молчать и улыбаться. Это, между прочим, страшнее.
Очевидные вещи всегда трудно заметить.