Цитаты из книги «Сто тысяч раз прощай» Дэвид Николс

10 Добавить
Впервые на русском – новейшая книга современного классика Дэвида Николса. Газета Guardian писала: «Его прошлый роман „Мы“ попал в Букеровский длинный список, а позапрошлый, „Один день“, прославил Николса на весь мир: перевод на 40 языков, тираж свыше 5 миллионов экземпляров, экранизация с Энн Хэтэуэй и Джимом Стёрджесом в главных ролях. И в „Сто тысяч раз прощай“ Николс делает то, что умеет лучше всего: погружая читателя в ностальгический пейзаж памяти, рассказывает историю любви – трогательную,...
Я заглянул на несколько страниц вперёд: слова, слова, слова - и снова почувствовал себя как на уроке, когда мозг просто скользит по поверхности, будто пущенный по толстому льду камешек.
Наверное, у любой семьи бывают такие мгновения, когда родные люди переглядываются и думают: мы трудимся, мы неплохо ладим, мы любим друг друга, лишь бы только дальше было не хуже.
Говорят, некоторые ребята могут открыто и честно разговаривать с предками, без пикировки, сарказма и лицемерия. И кто же, интересно знать, эти фрики?
Первая любовь не бывает настоящей, она тревожна и лихорадочна, это, скорее, подростковая имитация любви.
Мне довелось прочесть в каком-то мужском журнале, что есть тонкий способ понравиться девушке: нужно подталкивать её к рассказам о себе. "Задавай вопросы, - говорилось в статье, - пусть она думает, что тебе интересно".
Жестокая все-таки штука - бизнес. Всё хорошее в конце концов рушится.
Нет ничего более постоянного, чем временное.
Каждая лежавшая у меня в рюкзаке книга, без которой я не выходил из дому, становилась щитом от скуки и апологией одиночества.
"Кофе хочешь?", "По кофейку?", "Давай, что ли, кофе возьмём?", "По чашке кофе?". Но если слово "кофе" вызывало такой напряг, то стоило, наверное, переключиться на чай, хотя "чашечка чая" - это из лексикона старушек в чепцах. Чай - невразумительная, асексуальная жидкость; кофе - напиток более тёмный, едва ли не пьянящий.
Величайшая ложь, которую старость распространяет о молодости, гласит, что молодые не знают ни забот, ни тревог, ни страхов. Господи, неужели у всех отшибло память?