Джастин выросла в богатой семье. Отец – добропорядочный юрист. Мать – домохозяйка, у которой все всегда идеально. Соседи восхищаются ими. Особенно матерью: ее аристократическими манерами и королевским британским акцентом. Но перед смертью родителей дочь узнает о главной семейной тайне. Тайне Дороти Соме. Кто она такая и как связана с Джастин? Теперь дочь обязана приехать в знаменитый британский приют для детей и расследовать прошлое человека, которого она никогда не знала. В формате a4.pdf...
Если ребенок имеет надежного и постоянного опекуна, то мир кажется ему стабильным, и ребенок может свободно развивать свои способности. Без этого ощущения надежности и поддержки ребенок не сможет научиться доверять другим или формировать здоровые отношения.
С учетом ограниченности большинства продовольственных запасов министерство сельского хозяйства провело мощную кампанию, призывая граждан выращивать собственные продукты питания. Вскоре частные дворы, школьные игровые площадки, общественные парки, крыши домов и даже лужайки перед лондонским Тауэром были возделаны и превращены в миниатюрные фермы, которые называли «Садами Победы». Следуя этому примеру, госпиталь организовал рядом с игровой площадкой собственные сельскохозяйственные угодья на площади в три акра, где выращивали картошку, лук-порей и морковь. Морковь пропагандировалась с особым энтузиазмом; появились лозунги о том, что она улучшает зрение и тем самым повышает вероятность выжить во время ночных налетов.
Моим противоядием от боли был гнев, и я часто принимала его.
Когда железные ворота захлопнулись за нами, мы лишились не только волос и приемных матерей. Мы потеряли нашу индивидуальность, нашу личность, нашу свободу, наш голос и практически все контакты с внешним миром.
Когда я продиралась через материнские описания, передо мной невольно возникали жуткие образы наголо обритых заключенных, сгоняемых в огороженные стальными заборами исправительные учреждения, где они будут томиться до конца своих дней. Но в госпитале не было закоренелых преступников - только невинные дети.
Наш дом был заполнен книгами. Стопки книг лежали повсюду, и была даже отдельная библиотека, где моя мать поставила полное издание "Британской энциклопедии", словари, романы и детские книги. По выходным мой отец сидел за круглым столом посреди нашей библиотеки и читал доклады или готовился к своему следующему судебному заседанию. Я валялась поблизости на деревянном полу, листая атлас или читая книжку, которую взяла с ближайшей полки. Когда я прочитала их все, мы стали совершать еженедельные экскурсии в местную библиотеку. Библиотекарши знали меня по имени и одаряли улыбками, когда я просила рекомендации. Я складывала книги на прикроватном столике и поздно вечером, когда наступало время выключать свет, моя мать, укутывавшая меня перед сном, шептала, что если хочется, то я могу читать всю ночь. Часто я так и делала.
Но Дороти никто не предложил утешения. После стрижки ей выдали комплект одежды буровато-коричневого цвета, выбранного за столетия до этого, как символ ее низкого статуса, ежедневное напоминание о ее бедности и позоре. Её предстояло годами носить эту форму, менялись лишь размеры.
Наконец плотно сбитая женщина с коротко стриженными русыми волосами и пухлым округлым лицом вразвалку подошла к детям. Она прочитала список из их фамилий. Отныне никто из взрослых не станет называть найденыша по имени. К детям будут обращаться только по обезличенным фамилиям: Смит, Джонс или Сомс, как это было с Дороти.
По достижении определенного возраста детей забирали из приемных семей, невзирая на обстоятельства. Распорядители оправдывали это тем, что иначе нагрузка на семью была бы слишком большой.Но, скорее всего, их позиция была основана на убеждении, что найденышей следует воспитывать отдельно от детей, рожденных респектабельными родителями, а не как равных им. Убежденность в том, что незаконнорожденный ребенок должен состоять в нижнем эшелоне общества, была настолько непоколебимой, что отражалась в правилах госпиталя: найденышам следовало регулярно напоминать "об их Низменном Положении, дабы они с раннего возраста впитали Принципы Смирения и Благодарности своим Благодетелям."
Британия не признавала усыновления до 1926 года, и законодательные перемены были связаны с давлением организаций по спасению детей после Первой мировой войны. Усыновление дозволялось по законам древнеримского права, но его почти не существовало в странах Западной Европы до начала ХХ века, от части из-за опасения перед тем, что «дурная кровь» приемного ребенка может испортить семейную родословную. Католическая церковь выступала против приемных семей не только для незаконнорожденных детей, но и для сирот. Один историк предложил особенно низменную причину для такой позиции церкви: усыновление бы позволило бездетным парам назначать наследника, исключая возможность перехода их имущества В церковную собственность после их смерти.