Достаточно одного человека, в котором в какой-то момент голод возьмет верх над рассудком, и - паф! - всеобщее достояние, древнее сокровище, уже тайно продано на базаре.
Жалобами сыт не будешь, они лишь вызывают желание отлынивать от работы.
Рассказ о жизни человека, которого давно нет на свете, не бывает длинным. Меня вот, думаю, совсем забудут. А если вспомнят, так только то, что я старался никому не делать зла. Но где и зачем говорить об этом? Да еще надо найти подходящие слова. Людей помнят за то, что отлито в металле или построено из дерева, выткано, нарисовано или написано. И еще помнят зло и глупость, но не по мелочам, а крупные.
Особенность веры состоит в том, что вера только тогда является верой, когда не дает ответов и не приводит доказательств.
Продуктом сочетания денег, власти и желания оставить по себе память, милостивые государи, является искусство.
Желание сохранить старину благородно само по себе, но нередко любоваться подобными объектами приятно со стороны. Тем же, кто вынужден ими пользоваться, не до красот.
Они оба поделились друг с другом полуправдой, в сумме составлявшей ложь.
За каждым крохотным шажком вперед, который делается человечеством, кто-то из людей не поспевает
Вот она показалась впереди, деревянная церковь. На вольном просторе. Горделивая, знающая себе цену, древняя. Темно-коричневая, как лесной медведь, украшенная, как корона королевы, упорная, как пилигрим. Церковь будто пребывала в некоем ожидании, словно замок монарха, который всегда в отъезде.
Стоит ему придумать что-нибудь хорошее, так обязательно что-нибудь помешает - то мороз, то бедность