Рецензии на книгу «Купание в пруду под дождем» Джордж Сондерс

Меняя состояние нашего ума...

Да, суров он, жанр рассказа.
Суров, как анекдот, как песня, как привет с эшафота.

Автор сразу спешит оговориться, что чтение очерков без предварительного знакомства с рассказами, будет мало полезным занятием. Но читать их заблаговременно не обязательно - все семь входят в состав этого документального расследования. В основу книги Джордж Сондерс вложил материалы курса, который он читает в Сиракьюсском университете. Этот курс предназначен для начинающих писателей, уверена, они почерпнут полезные советы для творчества. Мне, как читателю, курс показался затянутым. "Повторение - мать учения" и автор повторяет, но я не ученица, мне скучно слушать одно и то же. Разбирая и анализируя рассказы русских писателей-классиков, Джордж Сондерс не упускает момент для ознакомления слушателей (и нас, читателей) с собственными произведениями. На один рассказ Чехова приходится пара-тройка рассказов Сондерса или других писателей. Утомляло обилие примеров. Автору казалось, что он ещё не всё сказал, и летели главы "Вдогонку" - №1, №2, №3...
Бывало скучно, но и любопытные замечания, стоящие внимания, встречались. Иногда удивлялась, что тот или иной фрагмент рассказа проскочил мимо моего внимания, а, оказывается, он важен и совсем не прост. Коротко о каждом произведении, скрупулёзный разбор которых позволил заметить нюансы, задаться вопросами и удивить.
Антон Чехов - На подводе
Принцип работы с первым рассказом таков: читается одна страница (позже осуществляется переход на двухстраничное чтение) и на основе полученных сведений строится анализ. Автор задаёт вопросы, он же предлагает и варианты ответов, но при этом мы сами тоже задумываемся над ответами.
Что заставляет читателя читать дальше?
Какие сведения о героях, их характерах мы почерпнули?
На что откликается наш читающий ум?
Куда поведёт дальнейшее повествование?
Иван Тургенев - Певцы
Второй рассказ автор предлагает прочитать целиком. Ключевая тема "Певцов" - состязание в исполнительском мастерстве Яшки и рядчика. Главная сцена (сердце истории) занимает места в рассказе чуть, зато отступлений и многочисленных описаний - страницы. Разбирать его по тем же критериям, что и рассказ Чехова, нет смысла. Джордж Сондерс делится методом ВПЗ (всякое поневоле замечаемое), когда всё наблюдаемое (вольно или невольно) складируется в вымышленную тележку. А дальше следует вопрос: какую пользу рассказу приносит ВПЗ? Задача этой лекции - объяснить, как избыточность (отвлечения и статичные описания) Куприн обращает в достоинства.
Антон Чехов - Душечка
Разбор очередного рассказа Чехова начинается со знакомства с двухходовым движением в сказительстве. 1 ход - ожидание: что можно ожидать от истории. 2 ход - эксплуатация ожиданий, построенных на алгоритмах и их видоизменениях, оправдывающих или обманывающих читательские предчувствия. Джордж Сондерс обращает внимание на то, какой алгоритм задействовал Антон Павлович для создания ожидания в рассказе "Душечка", назвав произведение "дерзко чистокровным рассказом-алгоритмом", при этом чеховские вариации всегда неожиданны, непредсказуемы, в них задействована система нагнетания.
Лев Толстой - Хозяин и работник
Говоря о творчестве Толстого, "законом прозы" Сондерс называет факты, именно они выделяют этот рассказ из списка других рассматриваемых. Описания людей и поступков занимают основной объём текста. Обилие сведений позволяет создавать богатый, подробный мир. Есть советы по изменению концовки, которые помогли бы рассказу стать лучше.

Неплохое упражнение, между прочим, если вы готовы.
Да, вот такое вам упражнение: перепишите часть X.
Напишите ее, как Толстой. Побольше, так сказать, фактов. Ха-ха.

Николай Гоголь - Нос
"Реализмом всё убедительное не исчерпывается" - заверяет нас автор, принимаясь за разбор повести Гоголя и знакомя с "психологической физикой вымышленного мира". Сондерс перечисляет десятки вопросов к сюжетной линии, на которые ответов нет и быть не может, говорит об иррациональности (ВПЗ) и увиливании, но соглашается, что всё можно принять после заключительного гоголевского "каюсь!".
Вердикт, вынесенный повести - Множественный Многослойный Синдром Странности.
Антон Чехов - Крыжовник
Рассказ без масштабного действия и выраженного конфликта. Но именно при его разборке автор признаётся в любви к творчеству Чехова, вспоминая первое знакомство. В чём же прелесть "Крыжовника"? Сондерс просит нас обратиться к "сердцу рассказа", к пламенной речи Ивана Иваныча о счастье, которого не должно быть, покуда существует несчастье. Или всё же должно? Сондерс очень тонко примечает, как околичности (то, что на первый взгляд кажется неважным), поднимают рассказ, придавая сложности и таинства.
Я люблю Чехова, к разбору творчества великого писателя отнеслась с осторожностью, но не могу признать, что под некоторыми выводами автора хочется подписаться.

В Чехове меня более всего восхищает то, до чего он свободен в своих текстах от всякого личного отношения – ему все интересно, но ни с какой отдельной системой верований он не обручен и готов двигаться туда, куда ведут его полученные данные. Он был врачом, и его подход к художественной прозе видится любовно диагностическим. Входя в медицинский кабинет, он обнаруживает в нем Жизнь и словно бы говорит ей: «Чудесно, давайте посмотрим, что у нас тут!» Это не означает, что у Чехова не было своих выраженных мнений (его переписка показывает, что очень даже были). Однако в лучших своих рассказах (и сюда я включаю вдобавок к тем трем, которые есть в этой книге, «Даму с собачкой», «В овраге», «Враги», «О любви» и «Архиерей») он посредством литературной формы выбирается за пределы мнений и тем самым расшатывает наши привычки формулировать их.
Единственная возможная писательская программа Чехова – не иметь никаких программ.

Лев Толстой - Алёша Горшок
Все мы знаем Толстого, написавшего "Войну и мир". Язык рассказа об Алёше не подойдёт для гостиных романа. Сондерс назвал его аграмматичным, ограниченным. Толстой делает с голосом Алёши то, что Фолкнер в "Шуме и ярости". Слов мало, а чувств много. Сам при этом остаётся недовольным: "Писал Алёшу, совсем плохо. Бросил" (из дневника Толстого).
Удивительно, что по рассказам русских классиков меня провёл американский писатель (он, конечно, вёл не меня, курс рассчитан точно не русских начинающих писателей), как внятно и убедительно он указывал на технические особенности представленных авторов, объясняя, почему читателей трогает то или это.
Благодаря нескольким страницам каждого рассказа, разобранного по косточкам, у меня появились новые друзья: сельская учительница Марья Васильевна, символизирующая одиночество; талантливый певец Яшка; Душечка с её нуждой растворятся в каждом, кого она любит; переродившийся Василий Андреич; Иван Иваныч, размышляющий о счастье и несчастье; Алёшка, трогательный до слёз в своей покорности...

Книга прочитана в игре Бесконечное приключение.

Сорри, что есть рашн литэрэча?

Разумеется, есть люди, которые активно перечитывают классику на регулярной основе, но в бесконечном потоке любопытных новинок, согласитесь, это бывает не так-то просто. Как в детстве в кондитерском отделе – глаза разбегаются.

Неожиданно именно американец Джордж Сондерс даёт возможность таким, как я, со многими текстами не пересекающимся со школьной программы, остановить бег. Во-первых, в основе тома – курс лекций. Поэтому после самого рассказа Чехова, Тургенева и Толстого идёт крайне не занудный разбор. Образный, чёткий, интересный, детальный. Никакого классического высоколобого дореволюционного и советского литературоведения, в котором либо уснёшь, либо без пол-литра не разберёшься. Извините, авторы предисловий!

Во-вторых, это нетрадиционный взгляд на русскую литературу. Не сказал бы, что он экзотичен, вовсе нет, но, тем не менее, хочется иногда выйти за границы великой и могучей (тем более в эпоху нередкого патриотического угара) и посмотреть на привычные вещи со стороны. А там, глядишь, задумаешься: а "не пора ли, друзья мои, нам замахнуться на Вильяма, понимаете ли, м-м, нашего Шекспира?". В смысле русских литературных громовержцев. Почему нет?

Книжный обзор Metro

Все мы прошли через уроки литературы, где нам вдалбливали правильные мнения критиков, а также месяцами заставляли искать тайные смыслы в синих занавесках и желтых стенах Достоевского, заменяя ими любые приятные впечатления от чтения да и вообще какое-либо желание читать. Русскую классическую литературу я теперь беру в руки только по каким-то особенно безвыходным случаям, когда прочитать в книжной игре это уже дело чести.

Что заставило меня взяться за книгу американского преподавателя русской классической литературы? Интерес, руководствуется ли американская образовательная система тем же подходом, что и российская. К счастью все же нет.

Из названия совершенно неочевидно, что в книге приведены 7 рассказов Тургенева, Чехова, Толстого и Гоголя и 7 эссе самого автора, где он говорит свое мнение и разбирает каждый рассказ больше с точки зрения того, почему он вообще срабатывает, где держит в правильном напряжении, где правильно поворачивает, а где совершенно все неправильно, но и это может создавать свою особую магию. Забавно то, о чем никогда не думала. Как книги с английского иногда весьма альтернативно переводятся на русский, так и в обратную сторону существуют все те же самые проблемы. Где-то Сондерс обстоятельно разбирает с цитатами и рассуждениями особенности характера персонажа, и понимаешь, что, кажется, в переводе совершенно не дали ни дословного перевода, ни сносок, потому что зачем этот разбор, если даже для самых недогадливых автор окрестил его фамилией "Брехунов". Что подтверждается и дальше по тексту в следующих эссе, когда приводится целый рассказ про русскоязычного друга, открывшего дурацкую иронию имени "Акакий Акакиевич", что кажется совершенно нормальным русским именем, если ты не русский. У меня так себе английский, поэтому я практически пропустила ту часть, где автор анализирует разницу переводов и то, как сложно иногда адаптировать русскую образность правильно, поэтому там, наверное, много забавных вещей, но уловила я только то что рушник, он же ручник, он же полотенце, в переводе превратился аж в поварешку. Может быть потому, что им действительно удобнее бить, когда тебе делают предложение.

В целом же приятно, что все эссе написаны не с точки зрения контекста всея эпохи, а с точки зрения обычного человека, местами даже именно человека с сегодняшними взглядами, когда о каких-то вещах говорится, что может быть это и было когда-то нормой, но сейчас выглядит уже совершенно иначе. И что покорило меня окончательно - есть даже мысль, что какая-то сложность не закладывалась автором, а вышла у него совершенно случайно, что выглядит как вовсе уж посягательство на святая святых. Учителя литературы перекрестились бы томом Белинского. Или методичкой от Министерства образования. Уж не знаю, чем они точно руководствуются, когда любую мелочь в тексте пытаются натянуть совой на глобус писательского сверхзамысла. Возможно, мы с Сондерсом даже сошлись бы в мнении о Наташе Ростове, если бы он написал эссе о Войне и мире, но этого уже не узнать. Оно и к лучшему.

А с этой книгой вышел казус: показываю я её какому-то дядьке, говорю, как это здорово, когда о давно мёртвых русских писателях говорит и пишет один из лучших из живых писателей американских...
А дядька мне: - Американец?! А что он вообще может понять в русской литературе?! Там же наша жизнь, наша душа, наше... всё наше! Ничего они там не поймут!

Он, конечно, со своей колокольни был прав, и Сондерс, когда приводил разные варианты переводов наших писателей на английский, говорил, наверное, примерно о том же: "русскость" русской литературы в переводе вполне может ускользать. Но хорошая история останется хорошей историей (ну, примем это допущение) хоть в переводе с русского на английский, хоть наоборот, хоть с испанского на японский. И Сондерса в этих рассказах интересует больше не "русская", а "литература". Возможно, и разбирают они рассказы русских писателей XIX века в том числе для того, чтобы абстрагироваться от знакомой американской реальности ХХ-ХХI века и больше обращать внимание на то, как рассказ сделан и чем увлекает читателя, а не на то, какое в нём социально-политическое содержание (чем отравлен был в школе и дядька, которому я показывал книгу, чем отравлена школа, чем отравлена довольно сильно вообще русская литература и критика со времён примерно Белинского - мол, идейное содержание важнее литературных достоинств! Да_ни_фи_га). Вот и оказывается, что в лучших - по мнению Сондерса - рассказах наших писателей важно не "что хотел сказать автор", а что читатель должен чего-то там сам подумать над "идейным содержанием" Алёшки Горшка, а автор просто делает всё, чтобы думать об этом было интересно.

А Сондерс вот и показывает, как же так получается, что читателю не преподносят "идею" на блюде, а читатель только и радуется. Иными словами, эта его книга не только учебник писательского мастерства, но и учебник чтения: внимательного, бережного и осознанного. Такое всегда на пользу.

Чехов, Тургенев, Толстой, Гоголь... Семь рассказов русских писателей и рассказ Сондерса о том как он разбирает эти рассказы со своими студентами на курсах писательского мастерства. Интересно безумно - не только для начинающих писателей, но и для любого читателя, интересующегося классикой.
Что касается меня, как правило, я читаю слишком быстро и слежу за развитием сюжета литературного произведения, пропуская описания природы или окружающей обстановки; но в этой книге Сондерс вынуждает и своих студентов, и своих читателей читать не просто медленно, а очень медленно, обращая внимание на каждую деталь и задавая себе постоянные вопросы "а зачем это здесь? А как это будет работать дальше? И как оно сработало?". Для меня медленное чтение рассказов Тургенева это, честно говоря, наказание, но комментарии Сондерса и последующий "разбор полетов" с лихвой вознаградили меня за мои мучения. А перечитать "Крыжовник" Чехова и "Нос" Гоголя оказалось так же захватывающе, как и читать соответствующие главы Сондерса.
Очень рекомендую.

От книжного червя для других книжных червей

Я неравнодушна к книгам про другие книги или про писательское мастерство. Мне нравится, когда люди пишут о книгах, которые любят, о тех, которые заставили их задуматься, даже о тех, которые их раздражают. В этой книге Джордж Сондерс пишет о том, в чем он разбирается лучше всего - о русской литературе, которой он посвятил цикл своих лекций.

Сондерс работает преимущественно с короткой формой - здесь всего 7 рассказов от 4 писателей. Рассказы зачастую говорят о писателях ярче, чем даже самые известные романы, потому что короткая форма заставляет вложить весь свой талант в несколько страниц. Сондерс анализирует каждый рассказ, подробно объясняя, как он “работает”, в чем его структура, как он влияет на нас и наши ощущения. Его анализ очень глубокий, и временами он выходит за рамки простой работы с текстом и учит нас чему-то большему, чем просто повышенной восприимчивости к литературе.

Здесь есть советы по написанию своих рассказов, личный опыт Сондерса, его взгляд на приемы известных русских авторов. Он пишет очень ярко и забавно, благодаря чему воспринимается не как учитель, а как друг от мира серьезной литературы. Я с удовольствием прочла бы еще несколько его книг, и может быть даже не просто о книгах, а о том, что его окружает.

Сондерс всех обманул

Если вкратце, как только я наткнулся на книгу в рекламе и ознакомился с аннотацией, у меня пронеслась мысль, что я нашёл на золотой самородок, не иначе. Недавно у меня возникла очень сильная потребность почитать что-то по литературоведению, и звёзды, как говорится, сошлись над моей головой.

Позволю себе ещё небольшую ремарку: литературу на английском я стараюсь читать преимущественно в оригинале, тем более нон-фикшн (к которому, по хорошему размышлению, можно отнести и эту книгу), но разве стану я читать Чехова в переводе на английский, если природа мне уже подарила знание русского? Конечно нет! И, на самом деле, книга, по моему мнению, намного больше пользы принесет русскому читателю (больше - писателю). И вот почему:

1) Сделан очень хороший перевод исходного английского текста, а тексты произведений Тургенева, Чехова, Толстого и Гоголя, что естественно, даны в оригинальной их версии. По моему мнению, перевод книги удачный, потому что исходный текст написан очень лёгким, скорее разговорным, языком и хорошо адаптирован под русский язык (меня обрадовали многие слова, которые даже в современных текстах нечасто услышишь. Переводчик пишет русским языком, что сейчас большая редкость).

2) Высококлассная выборка рассказов. Можно смело говорить, что анализируемые в книге произведения - одни из лучших у наших авторов. Самым главным преимуществом является то, что каждый рассказ вставлен по отдельной веской причине. При особом желании ту же самую книгу можно было бы написать, основываясь всего на трёх рассказах, а не семи, но это непременно усложнило бы восприятие книги во сто крат. Рассказы душевные, глубокие и, похоже, написаны "с умом".

3) Разбор с "чувством", а не с "толком". Поясню: я не большой любитель, когда критики или литературоведы разбирают произведения вплоть до каждой буквы и присваивают неведомые смыслы, которые якобы вкладывал автор (как по мне, лучший пример такой дотошности в анализе - разбор слова "жолты" у Блока в "Фабрике"). Сондерс наоборот выделяет только основное и, зная, как обычно пишутся и, самое главное, читаются рассказы, оставляет восприятие и чувственную трактовку целиком за читателем.

4) Удачно использована повторяемость информации. Вы прочитаете рассказ, его разбор, перейдете к следующему, но не выкинете из головы то, что прочитали до этого, - Сондерс постоянно возвращается к предыдущим разборам, если видит в этом пользу.

5) Оставлены элементы английского текста к рассказу "Алёша Горшок", что даёт возможность взглянуть на разные переводы, выполненные на английском.

5+) Главное преимущество для русского читателя - по ходу разборов чувствуется, что даже опытный Сондерс иногда не улавливает, скажем так, тональности русской души, слегка не понимает историю страны и не имеет возможности понять игру слов и звуков в наших рассказах. Для нас это огромный повод задуматься: так ли мы уж ценим то, что владеем русским языком от рождения, и от природы можем понимать то, что кажется в нас противоречивым?

Предлагаю смотреть на это с той стороны, что любому русскому сделан огромный подарок: любой иностранец, который потратил бы 5, 10, а то и больше лет, чтобы читать на русском без словаря, может восхищаться нашей прозой, но даже и тогда поймёт её не в полной мере. В этом заключается своего рода откровение: нам подарены эти сэкономленные годы. Справедливо полагаю, что это нужно ценить.

Что мне не понравилось:
1) Мнение некого Максима Мамлыги на обложке совершенно лишнее. Понятия не имею, как можно на такое красивое издание рядом с портретами классиков прилепить современного критика. В конце концов, можно было поместить его и на первой странице.

2) Разбор "Алёши Горшка" самый слабый из всех. Сондерс сам цитирует дневники Толстого, что тот "Алёшу" написал за день и "забил". На этом месте и нужно ставить точку, но Сондерс продолжает анализировать рассказ и всё-таки пытается присвоить ему смыслы, которые с большой вероятностью не обдумывал и сам Толстой.

Почему Сондерс всех обманул?
В книге несколько эссе-лекций-разборов посвящены структуре рассказа. В связи с этим я уверен на все сто, что перед нашими глазами не что иное, как рассказ о рассказах. Сондерс явно понимает, как написать живое произведение, которое будет цеплять, и его повествование становится своего рода отдельным рассказом - благодаря тем же художественным приемам, которые он описывает.

Кому стоит читать "купание в пруду под дождем": писателям всех сортов, переводчикам и просто тем, кто любит русскую классику и хочет понять, почему она производит именно то (для каждого своё) впечатление, которое она производит.

Зубодробильная скука.4* Только за выбор рассказов. Сами 7 рассказов Я прочитала с ноткой ностальгии. Мне очень понравился их выбор.

Да, именно так это было для меня. И юмор автора при подходе к написанию всех семи эссе не спас эту книгу. Я бы с большим любопытством прочитала рассказы студентов Джорджа Сондерса....его разбор современного или зарубежного автора. Не сложилось. =(

Те самые лекции от любимого преподавателя

Что можно ожидать от анализа русской классики зарубежным исследователем ?
Оказывается неожиданно конструктивный и креативный подход к пониманию, как анализа, так и всем с детства знакомых самих произведений.

Книга построена на основе лекционного курса, и это заметно, причем в самом положительном ключе. Прочтение ощущается как настоящее присутствие на лекции, понятное и неспешное изложение материала с долей уместных шуток, яркие, забавные и понятные примеры, с вопросами от преподавателя аудитории, где ты ощущаешь, что твоего ответа ждут, и его будет интересно обсудить и проанализировать.

Вот Кафка пишет: «Грегор Замза обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое» , – вы не говорите: «Нет, не превратился, Франц», – и не швыряете книгу в стену. Вы добавляете к своей тележке ВПЗ «невозможное происшествие: человек превратился в таракана», и для вас начинается период «поживем, увидим».

По сути, мы говорим: «Ну, Франц, этот финт с тараканом – перебор, но пусть. Продолжай. Что ты намерен поделать с этой штукой, которую я поневоле заметил? Надеюсь, оно того стоит».

Автор, обращаясь к преимущественно не-русскоязычной аудитории приводит примеры из мировой классики, и что невероятно, не только из классики литературной, фильмы, картины, стихи, медиа, все что окружает человека в повседневной жизни приходит в действие как примеры, показывающие скрытые механизмы работы всех историй мира.

Весь опыт чтения художественной литературы можно понимать как последовательность «установлений» («пес спит»), «закреплений» («пес спит очень крепко – так крепко, что коту только что удалось пройтись ему по спине») и «перемен» («ой-ёй, он проснулся»).

Книга дает корпус инструментов для анализа коротких рассказов и повестей, критериев их оценки, вопросов задаваемых от писателя к читателю и от читателя к писателю. Данные инструменты, попавшие в руки читателю могут -и на это искренне уповает автор - применяться к другим произведениям самого широкого жанра.

Ощущение после прочтения книги воодушевленно-приподнятое как после приятной беседы с другом о литературе и о искусстве за чашечкой кофе. Однозначно увлекательное чтение, независимо от предпочтения жанров литературы, как для расширения кругозора и анализа литературных исследований, так и для хорошего настроения в холодные вечера.