Старшеклассница Акари имеет пару медицинских диагнозов. Она часто плохо себя чувствует, ей с большим трудом дается учеба, она не может запомнить порядок действий в закусочной, где подрабатывает официанткой… Но все это неважно – ведь с недавних пор у нее появился кумир. Она ходит на его концерты и спектакли, слушает и читает все материалы про него в сети Интернет, в журналах, на радио, по телевизору, покупает плакаты и фотографии с его изображением. Она не стремится познакомиться с ним лично, но...
Это было неожиданно. Все равно как когда ешь шоколадные конфеты из большого пакета, каждую в своей обертке, а тебе говорят, что ты сейчас съела последнюю. Вот так же и известие о смерти.
Мне кажется, что, когда выражаешь примитивные эмоции, превращаешься в примитивного человека.
Пожалуй, про чувство, которое возникает у меня при виде него, поется в детской песенке: «Почему ворона каркает? Потому что у нее в лесу семь милых вороняток». Я сильнее всего ощущаю «милоту», которую хочется защищать, от которой щемит сердце
В течение этих нескольких дней четырехугольник экрана заменял мне мою четырехугольную комнату.
Поддерживать айдола – мой способ жить. Моя карма.
Вобрать его в себя – значит пробудиться. Все, что я бросила, махнув рукой, все, что я в силах делать, все, что я задавила в себе, – все это он вытаскивал на поверхность. Вот почему я интерпретировала его жизнь, пыталась его понять. Безошибочно чувствуя все, что с ним происходит, я пыталась почувствовать саму себя.
Я влюбилась в энергию его души. Я полюбила свою душу, которая танцевала, изо всех сил пытаясь следовать за ним. Он всем телом продолжал говорить: «Кричи, кричи!» Я кричала. Я кричала, будто нечто, закрутившееся в водовороте, вдруг вырывалось на свободу и сносило все вокруг, сбрасывало бессмысленную тяжесть с моей жизни.
«Спасибо, что ты родился», «мне не достался билет, и теперь я умру», «он посмотрел на меня, значит, мы поженимся» – очень многие любят произносить такие громкие фразы. Мы с Наруми не исключение, но мне не нравится, когда о замужестве говорят только тогда, когда у айдола все хорошо...
Как на простыне возникают складки только от того, что ты ложишься на постель или встаешь с нее, так на лице и коже появляются морщины только от того, что ты живешь на свете.
Сколько людей, столько и способов прикоснуться к айдолу: кто-то оправдывает любые его выходки, а кто-то спорит, утверждая, что нельзя называться фанатом, если не различаешь плохое и хорошее. Кто-то влюблен в него и не интересуется его творчеством, кто-то не испытывает таких чувств, но активно общается, посылая ему сообщения, кто-то, напротив, любит его творчество, но совершенно равнодушен к скандалам, кто-то сконцентрирован на том, чтобы потратить деньги, а кто-то – чтобы общаться с такими же фанатами…
Существует много разных типов отношений между людьми: друзья, возлюбленные, знакомые, родственники, – они взаимодействуют и ежедневно совершают какие-то действия ради друг друга. Люди, которые обычно стремятся к равным отношениям, считают односторонние отношения, где этот баланс нарушен, нездоровыми. Они говорят, нет смысла в безнадежной любви, они спрашивают, какой смысл продолжать ухаживания, если тебя не ценят…
Мне кажется, что иногда время, когда ты ничего не делаешь, более мучительно, чем время, когда ты чем-то занят.
Это было неожиданно. Все равно как когда ешь шоколадные конфеты из большого пакета, каждую в своей обертке, а тебе говорят, что ты сейчас съела последнюю. Вот так же и известие о смерти.
Где бы я ни была, телефон всегда со мной: без него я чувствую себя неуверенно.
Сначала айдол проживал маленькую жизнь прямо перед моими глазами, а потом исчезал, когда заканчивался спектакль, – вот почему я хотела вобрать в себя все, что от него исходит: и дыхание, и взгляды – всё без остатка. Хотела оставить себе, хотела запомнить то ощущение, когда я сидела словно совсем одна в зрительном зале и грудь моя переполнялась радостью
Когда он запел, словно рассказывая что-то, я подумала, что этот мальчик вырос и стал взрослым. Он стал взрослым уже давно, но до меня это дошло только сейчас. Когда-то он как будто кричал на весь мир, что не хочет взрослеть, а теперь он мягко перебирал струны пальцами, словно лаская их, и постепенно его движения становились более яростными.
Ползая на коленях, скрюченная, я подумала: это и есть поза, в которой я живу. Похоже, передвигаться на двух ногах – не для меня, так что какоето время поживу так, решила я.
Это было неожиданно. Все равно как когда ешь шоколадные конфеты из большого пакета, каждую в своей обёртке, а тебе говорят, что ты сейчас съела последнюю. Вот так же и известие о смерти.
Мне кажется, что иногда время, когда ты ничего не делаешь, более мучительно, чем время, когда ты чем-то занят.
У меня не получается вести обычную жизнь, как без труда делают другие, я только страдаю, зарабатывая новые морщины. Но поддерживать моего кумира – смысл моей жизни, это абсолют, до конца понятная мне миссия, центр моего существования. Ну, как центр – хребет, стержень.