Сэнди надел шлем и затянул завязки. Потом он вынул вставные зубы – два средних резца верхней челюсти, – завернул их в платок и сунул в карман пиджака на вешалке. Он, как большинство жокеев, никогда не вел скачку со вставными зубами, боясь потерять их или проглотить в момент падения. Он улыбнулся мне беззубой, улыбкой, сделал прощальный жест рукой и выскочил под дождь.
Можно составить план действий, который как будто бы исчерпывает все наши возможности. А затем вам приходится делать гораздо, гораздо больше. Опять надо бросаться в пропасть... но пропасть стала намного шире.
В этом падении была какая-то особенность, которая заставляла думать об убийстве.
Фаворит, хоть убей. Обычное ходовое жокейское выражение вонзилось в мое сознание, словно игла. Убийца Билла Дэвидсона рассчитывал на то, что Адмирал был фаворитом. Фаворит, хоть убей... Убей...
- Как видно, лошади полны парадоксов, как Дж. К. Честертон. Ничтожества кажутся великолепными, а великолепные кажутся ничтожествами.
Люди не всегда оказываются такими, как кажутся, и убийцы очень часто любят животных. Пока эти животные не встали у них на пути.
Она удостоила меня своим именем, словно подарком, который я с удовольствием принял.
Дела говорят громче, чем слова.
Любви научиться легко. Надо только рискнуть. Надо решиться и перестать бояться, и вам сразу станет весело, и все запреты полетят к черту.
Безопасность бывает чрезмерной.