Художественное свидетельство гибели 6-й армии вермахта, впечатляющий рассказ о буднях и ужасах войны, полный событий, ярких образов и диалогов, но прежде всего – это роман о прорыве моральном, об осознании немецкими офицерами масштаба преступления, в котором они участвуют, и катастрофы, к которой ведет Германию Гитлер. Участник Сталинградской битвы Генрих Герлах (1908–1991) написал роман по горячим следам в советском плену. В Приложении – захватывающая история рукописи и ее издания. В формате...
Вы с вашими христианскими добродетялями... В вашу картину мира оно, конечно, как нельзя лучше вписывается! А в политике нет и не может быть никакой справедливости. Сильный прав, а слабый виноват!
Нельзя допустить, чтобы Германия выиграла эту войну, - невозмутимо повторил лейтенант. - Вы понимаете, что произойдет, если она завершится победой, которой так жаждет Гитлер?.. Он получит неограниченную власть. Не останется никого, перед кем еще стоило бы притворяться. Спадет последняя, и без того символическая маска, сквозь которую уже сегодня просвечивает гримаса Сатаны. И вот тогда, помяните мое слово, взору всего мира предстанет зрелище, против которого реки крови, пущенные Нероном, покажутся детским лепетом. Беззаконие и безнравственность... Культ силы и жестокости, верховный принцип которого - эксплуатация слабого!.. Будут уничтожены или порабощены целые народы - просто потому, что их волосы или кожа не такие светлые, как надо. А наш народ, народ поэтов и философов, воплощение лояльности и справедливости? Из нас сделают варваров, ораву бестий и разбойников, дармоедов и паразитов! Мы ведь уже ступили на этот путь. Разве вы не видите, как война, которую мы же и развязали, самих нас превращает в животных?!
Только проиграв, а не выиграв войну, только ощутив на себе все последствия, народ наш пройдёт через очистительный огонь. Лишь обретя этот страшный опыт, он осознает всю пагубность избранного им пути, вновь станет честен и верен своим принципам. Я всем сердцем надеюсь на спасение души немецкого народа, блуждающего в эти дни во мраке.
Когда говорят "до последнего", то неизменно подразумевают другого, только не себя.