– Передайте Юле, что баланс восстановлен, – бросил Антон им вслед. – Зима наступит в срок.
– И не говорите, Сережа, – подхватила мама, запирая дверь. – Столько жуликов вокруг. Я уже к телефону боюсь подходить. Вечно что-то предлагают.
На кухне ничего не изменилось за три года. Бежевые обои на стенах, бежевая скатерть на столе, стулья с мягкими сидениями и абсолютный бардак. Мама не выбрасывала ничего из того, что однажды попало в квартиру.
– Ты ему доверяешь? – спросил Антон. Нет. Да. Немного.
Видимо, это и значит вырасти. Начать самой исправлять свои ошибки.
И запомни, Вера – никогда не создавай ничего живого.
– Ты такая большая стала, – сказала она.Я проглотила подступивший ком. Наверняка она говорила не о росте, а о первых морщинах на моем лице. На секунду мне даже показалось, что она все поняла.
– Правило первое, – он загнул палец. – Юле не перечить. Правило второе: ее мальчиков не уводить.
Если танец – это история, то движения – слова, которыми мы ее рассказываем.
– Доброе утро. Я выдохнула. С убийцами так мирно не здороваются.