После обширной кибератаки на южнокорейские компании, хакерская группа "Драконы Северной Звезды" родом из Пхеньяна внезапно прекращает свою деятельность. Поговаривают, один из лидеров группы, "Серый Дракон" Кан Гванджин, бесследно исчез. Спустя некоторое время Юг принимает очередного беглеца по имени Кан Ён Сок. По результатам государственной программы адаптации беглецов, молодой мужчина с минимальными навыками жизни в новом для себя мире попадает на работу в техническую поддержку одной из...
Вот уж точно, страна помешанных на деньгах и потреблении ублюдков. Я не особо верил пропаганде, которую распространяли дома, особенно после того, как получил доступ во внешний интернет, но в одном режим был совершенно прав: Юг — это место без души и смысла. Единственная цель местных жителей, заработать побольше денег, чтобы тут же спустить их на сиюминутные удовольствия. Конечно же, модель потребления юга демонизировалась, но то, что основным способом снятия стресса у южан был шоппинг, говорило о многом. Особенно, если вспомнить, что этот стресс возник из-за работы, на которой они вкалывают для того, чтобы потом снять стресс через покупки… И так по кругу, словно хомяки в беговом колесе.
Но в армию он вроде еще не ходил, я тех, кто служил, видел издалека. Удивительно, но на юге это были практически все взрослые мужчины, как и на севере. В новостях читал, что на срочную службу тут загребали даже айдолов и популярных актеров, и плевать вояки хотели, что на плечах этих парней может держаться значительный кусок ВВП страны. Когда Сеул находится в зоне досягаемости ствольной артиллерии северян, тут, как бы, не до песен и плясок, да?
Я вообще очень беспокоился о своем имуществе и технике. Это были первые вещи такого масштаба, которые я купил в своей жизни, и от одной мысли о том, что новенькие дорогие приборы были сломаны, у меня в груди все сжималось. Я прекрасно понимал, насколько мелочно подобное чувство и как смешно это выглядит со стороны, но ничего с собой поделать не мог. Я вырос в мире, где из имущества у меня была только кое-какая одежда. Даже наличные деньги не всегда водились, жизнь шла по талонам. И вот, теперь, когда я купил себе то, что на самом деле хотел получить, это сломали. Грубо, цинично и без какой-либо практической цели.
Только дурак, пересмотревший фильмов, считает, что взлом — это сидеть в подвале и пялиться в десяток мониторов. Самый эффективный вектор атаки это всегда социальная инженерия, самая уязвимая точка любой системы — мясная прокладка между стулом и клавиатурой. Вы можете взломать даже самую защищенную сеть или вынести самые ценные данные, если у вас будет человек внутри. Причем не всегда исполнитель даже должен знать, что именно он делает.
В этом смысле InterConnect была компанией прозападной, а основной подход подобных организаций — разделяй и дроби коллектив. Профсоюзы и прочие объединения трудящихся в условиях капиталистической экономики были явлением вредным и даже опасным для бизнеса. Конечно, дома профсоюзы тоже работали не особо хорошо, но там они хотя бы были, и в случае совсем откровенного произвола руководителя локальный профсоюз мог встать на твою сторону. Здесь же работник был человеком таким же подневольным, как и на севере, просто немного с другим знаком: если дома тобой крутила государственная машина, то тут ты был в полной власти частника.
Ни один северянин не верил тому, что говорило ему государство. Все насквозь пропитано ложью и пропагандой, все строится на посыле, направленном на оболванивание своего народа. Мы понимали, что информационно живем в параллельной реальности. Говори то, что от тебя хотят услышать, делай то, что позволит тебе выжить, верь в то, во что сказано верить. Не задавай лишних вопросов, не делись своими мыслями. Понимай, что все вокруг — альтернативная реальность, иллюзия и мираж, построенный для чьей-то пользы. И это помогало выживать. Но в тоже время это понимание сыграло со мной и другими беглецами дурную шутку.
Мы совершенно не умеем верить рекламе или обзорам, мы в принципе не умеем доверять людям.
Символизм ситуации. Сегодня я покупал свою первую в жизни бытовую технику. Не гаджет, а именно бытовую технику.
Дома бытовая техника была признаком статуса. Когда-то в большой моде была покупка холодильников, даже если свет давали только на два часа в день. После — телевизоров, пусть в стране показывали всего четыре канала. Это все были предметы роскоши, способ показать, что в этом доме живет обеспеченный, даже богатый человек. Холодильники ставили так, чтобы вечером их было видно в окно с улицы, телевизор — включали погромче, чтобы слышали соседи. Не настолько громко, чтобы пришли из домоуправления, но достаточно для того, чтобы напомнить окружающим, что у тебя-то телевизор имеется.
Неспешно гуляя по рядам, я с удовольствием рассматривал прилавки и витрины многочисленных магазинчиков. В душе при этом поднималась волна зависти и какой-то глухой тоски, ведь буквально в сотне километров отсюда был совершенно другой мир, мой старый дом, где было все иначе. Дом, где при покупке телевизора надо было вызывать специального мастера установить пломбы, а домоуправление после этого раз в месяц будет приходить и проверять, не снял ли ты крышку и на самом ли деле у тебя показывает только четыре государственных канала.
В выходные дни я старался лишний раз не выходить из дома, обычно ел, спал и читал с телефона манхву. В избранное постоянно летели тайтлы, главы которых я планировал купить, когда получу нормальную ставку постоянного сотрудника, а пока приходилось рыскать по глобальному сегменту интернета в поисках пиратских сканов и анлейтов. Этого добра хватало, да и мой уровень английского позволял читать на иностранном, но был у всего этого какой-то странный привкус. Будто бы я все еще сижу на севере и тихо ворую то, за что следовало платить деньги.