Мне с отчаянием не по пути.
— Здорова, убогие! Да, тебя с золотой цепью на тощей шее это особо касается! Так, начнем с главного — сами мы не местные, из дальней лесной деревеньки, дар проснулся пару дней назад, в универ меня приволок Воронир, я — Вачовски! Жрать хочу неимоверно, вот ты, с цепью, метнулся и приволок мне пожрать. Живо!
ложь провоцирует сильное желание проверить полученную информацию
Брезгливо скривившись, Гаррат произнес:
— Видел бы он меня в чем мать родила, обзавелся бы психологической травмой на всю жизнь. Комплекс неполноценности, знаешь ли, серьезная штука.
— Дитя, отойди с дороги, будь так любезна, не провоцируй во мне желание посмотреть, насколько милые и красивые у тебя кишочки и как забавно будет трепыхаться твое милое сердечко на кончике моего кинжала.
— А маги мы, к кому хотим, к тому и пристаем. Можем и к вам пристать, мы маги не гордые.
Баю-баюшки баю, спи, Миладушка, на краю, к тебе волчик не придет, а не то его Вачовски прибьет…
Молодой человек, вы уже не в том возрасте, чтобы оценивать женщин исключительно по округлостям бедер. Научитесь отрывать взгляд от женских прелестей и поднимать его выше, заглядывая как минимум в глаза, а как максимум в душу понравившейся девушки. Возможно, в этом случае ваша пассия не будет стоять посреди коридора, размышляя, как бы повежливее послать вас к дохлому троллю.
– А, волчья ягода. Берите-берите, мне не жалко, а вы, может, хоть отравитесь, наконец.
Научитесь отрывать взгляд от женских прелестей и поднимать его выше, заглядывая как минимум в глаза, а как максимум в душу понравившейся девушки. Возможно, в этом случае ваша пассия не будет стоять посреди коридора, размышляя, как бы повежливее послать вас к дохлому троллю.
Следующим был Владыка. Жрец поморщился, глядя на него, и произнес: – И ты входи, студент неизвестного роду племени. Тебе не рады, но, коли тебя не впустить, сам войдёшь, да ещё и дров наломаешь.
– Все, время варки сушенных ягод не более пяти минут. Забирай свой ядвар.
– Отвар? – переспросила я, глядя на кастрюлю и думая о том, как я ее заберу вообще.
– Или отравовар, или ядвар, но не отвар точно, – не согласилась со мной госпожа Иванна.
— Драконам запрещено убивать без дозволения на то Главнокомандующего.
Зэрнур, хищно усмехаясь, произнес:
— Прррравильно говоришь. Но два момента, щенок: первый — дозволение у меня есть и второй — всегда делаются исключения, если дело касается вопросов питания. А съесть я могу все, что пожелаю, даже гадость вроде тебя.
«У мерзости нет пола».
Откровенно говоря, это страшно — чувствовать, что ты совершенно один в этом мире. Один и никому не нужен. Абсолютно никому…
— Была в тюрьме?
Я кивнула.
— И как? — У Камали глаза горели.
— Выспалась, — скрывать мне было нечего.
– Вы не можете испытывать ко мне никаких ч-ч-чувств, – чуть заикаясь, но вполне уверенно произнесла я. – Ну почему же, – изумрудные глаза чуть прищурились, – вы действительно вызываете у меня крайне разнообразный спектр чувств и эмоций… Я изумленно смотрела на него. – Разнообразнейший спектр, – продолжил Владыка, насмешливо глядя на меня, – от щемящей жалости до безумного раздражения!
– Не искал. Наткнулся на вас совершенно случайно. Знаете ли, это мое любимейшее развлечение – шастать по пыльным кладовым в поисках… ммм… чего-либо ценного. И прежде чем я успела хоть как-то возразить, издевательски добавил: – Сегодня, как назло, ничего ценного обнаружить не удалось.
Пришла в себя я в состоянии «хоронить еще рано, но лечить уже поздно».
— Милада, — внезапно позвал дракон.
Я замерла, затем медленно, нехотя обернулась.
— Ты бы еще этот плащ погладила на прощание, для усиления эффекта драматизма, — насмешливо произнес дракон.
А затем, без тени улыбки, холодно приказал:
— Вернись и сядь!
Какой молчать?! Этот чешуйчатый будет мне дочь позорить?! Удумал тоже – золотую ленту подсовывать! Нет, оно, конечно, понятно, что на человеческой девушке дракон из Правящего рода никогда не женится, но тогда и не трогай и пасть не разевай!
В приполярье оно завсегда так — только огонь погас — холод завоевывает территорию.
Одиночество давит, а так хоть врага имею, коли друзей в живых не осталось.
Замуж это очень хорошо, я буду заботиться о тебе, любить тебя, дарить цветы…мы будем любить наших детей и внуков.
На секунду его охватил страх, но Даниэль почему-то подумал, что в совете директоров бывает пострашнее и двинулся дальше.