Но ты должна понимать, девочка моя, гениев никто не любит. В человеческом мире маг может быть или посредственностью, или непризнанным гением. Признанных - уничтожают. Всегда. Люди не терпят тех, кем не способны управлять, и потому...
"Возможно все, во что ты поверишь"
- Ты мне ничего не должен, Норт. Ничего, вообще. И я не знаю, почему в душе все болит, правда не знаю. Мне жаль, что ты пришел на тренировку. Очень жаль, что я не сумела сдержаться. Безумно жаль, что ты увидел меня сегодня. Я завтра буду улыбаться, Норт, правда. Я возьму себя в руки и буду улыбаться и радоваться жизни, а сегодня... отпусти... пожалуйста. Я задыхаюсь от этой боли...
Вам никто никогда не говорил, что женщины созданы для того, чтобы
совершать ошибки?
- Нет
- Теперь знаете, - мой спутник налил и себе. - Женщины обязаны совершать ошибки, чтобы мужчины, расхлебывая их последствия, становились сильнее.
- Истину собирают по крупицам, и только ложь льется потоком.
«У тебя есть цель. Иди к ней. Иди не оглядываясь. Без страхов. Без сомнений. Без сожалений. Ты должна правильно распределять значимое»
Жизнь важнее. Твоя жизнь и жизнь Гобби. Это важно, а чувства нет.
Жизнь это свобода, борись за нее, Риа.
- Сделай надрез, пожалуйста.
- В такие эротические игры я еще с девушками не играл.
- Даже не знала, что ты настолько неопытный, - не осталась в долгу я.
- Режь давай!
- Слушаюсь и повинуюсь, моя госпожа. Могу встать на колени, если пожелаете.
- Жжжелаю, - начала я злиться, - вот как порежешь, так и встанешь. Не тяни время, пожалуйста.
- Есть такая фраза, Риа, которую мужчина говорит равнодушной к нему женщине - моей любви хватит на нас обоих. Так вот, малышка, моей магии хватит на нас двоих, слышишь?
- Ты особенная девочка, Риа, особенная, никогда не забывай об этом
- Я не хочу быть особенной, дядя.
- А какой ты хочешь быть, девочка моя?
- Я хочу быть счастливой.
Вы устали от жизни? Вам плохо, грустно и чужая жизнь покоя не дает?! Приезжайте в Некрос!".
– Поздно, Рэн, малышка уже основательно и безоговорочно влюблена в тебя, поверь ведьме. Но это вовсе не помешает ей, как истинной леди, послать тебя через четыре с половиной часа в самое неблизкое пешее путешествие. Даррэн, очаровательно улыбнувшись сестре, поинтересовался: – Ты еще жива? – Естественно она жива! – взвился вампир. – Я зол, но не настолько же! – А жаль, – печально протянул лорд Эллохар.
– Может стоило забрать сразу? Пауза и шепотом: – Сломал бы… Усмехнувшись, Тьер напомнил: – Ты же демон. – Но подонком никогда не был, – жестко напомнил Даррэн. Затем добавил: – Ради сиюминутного желания женщин не ломают даже демоны, Риан. Мы жестоки с врагами, но не с теми, кто слабее. Кто чище. Кто чист настолько, что лишь намекнув на постель, начинаешь ощущать себя озабоченным мерзавцем.
– Я так предсказуем? – Ты влюблен, а влюбленные все предсказуемы, – пояснил СеХарэль.
– Если мир полон жестокости, это еще не значит, что ее нужно пускать в свое сердце.
– Если Найрина полюбит аристократа, я не скажу ей ни слова. – А что сделаешь? – спросил Герман, чувствуя неожиданную злость. – Убью его сам, – предельно честно ответил лорд Сайрен.
Вечно вытворяют женщины, а страдают умертвия! Новый закон жизни, Тьма ее поглоти!
– Да, – он отстранился, и на губах темного заиграла полная предвкушения улыбка, – это было предложение руки, сердца и претензий на всю тебя. Но как я и сказал, можешь сейчас свое безоговорочное «да» не озвучивать. Дашь согласие через… четыре часа пятьдесят девять минут. Идем? Не выдержав, нервно спросила: – А я отвечу «да»? – А у тебя есть выбор? – усмехнулся Даррэн.
– А она тебя все равно пошлет, Рэн, – явно издеваясь, пропела Благодать Никаноровна. – Во-первых, потому что сама себе никогда не признается в этих чувствах, а чувства есть, и, во-вторых, потому что ты наглая демоническая сволочь, которая приволокла человечку высоких моральных принципов, да еще и магиню, на обед к высшим демонам, темным, крылатым демонам и одному вопмеру плешивому. – Я не плешивый! – прорычал лорд Блаэд. – Да? Не переживай, исправим, – обрадовала его ведьма.
Молодость порок, который с успехом исправляет время.
Страсть — упоительное вино, когда его делят двое, любимая. А мы только приступаем к самому захватывающему.
— А я, — еще один поцелуй, — предпочитаю все, или ничего Найриша. И в случае с тобой — я хочу все.
— Молчание, прелесть моя, фактически является невысказанным согласием.
«Я всегда буду любить тебя, Калиан...Любить вопреки совета старших, любить вопреки твоей злости, любить вопреки разуму…».