Дворцовые заговоры всегда плохо сказываются на общности головы с шеей.
Возможность побывать на собственных похоронах не каждому удается, грех её пропускать.
Анатомия крокодилов к улыбкам не располагает, только к хищным оскалам.
Лучше всего люди относятся не к тем, кто им сделал что-то хорошее, а к тем, кому они это хорошее сделали сами.
Берешь деньги чужие и на время, а отдавать приходится свои и навсегда.
Близкие больнее всего бьют, потому что знают, куда бить, и считают себя вправе это делать.
Те, кто не умеет думать, без будущего, даже если в настоящем что-то имеют.
если хоть один раз сделать что-то бесплатно, то твой труд начинают полностью обесценивать и пытаться его получить опять на халяву.
Слово "нельзя" через задницу понимается наиболее доходчиво, и то, к чему это слово относится, запоминается на всю жизнь.
Совесть — штука такая, грызет вне зависимости от того, какое решение принято.
Неудачники никому не интересны, но стоит только удаче встать за твои плечом — и родственники начинают проявляться со страшной силой, причем с обеих сторон, только успевай отбиваться.
Каждому нормальному пациенту должно быть понятно, что лучший набор конфет для врача-мужчины - это колбасная нарезка.
Почему-то некоторые уверены, что надо только пожелать, и получишь всё на блюдечке. А делать ничего не надо, ведь любое действие портит мечту, делая её приземлённой, и не мечтой, а планом.
— Мне кажется, все целители — не совсем люди, — хохотнул Греков. — Точнее, совсем не люди. С их-то ценами на услуги — только конченные сволочи могут столько требовать...
«Предлагаешь поторопиться?»
«Нет. Предлагаю не тянуть».
«Разве это не одно и то же?» — усмехнулся я.
«Нет, конечно, — оскалился в ответ Песец. — Когда человек торопится, он может упустить что-то очень важное. А если он будет тянуть, откладывать на завтра, то завтра может для него не наступить. Все должно быть сделано в свое время».
... — Это вино не пойдет. Оно должно оттенять еду, а не портить. Сюда нужно что-то такое легкое, воздушное…
«Наш человек», — удовлетворенно сказал Песец.
— Сидр? — предположил Шелагин-младший.
— Разумеется, нет. Сидр даже близко не сравнится с шампанским.
«Пошли отсюда. Нам она не подходит, — мрачно сказал Песец. — Если человеку не нравится сидр, у нас с ним никогда не будет взаимопонимания».
Чем грязнее ложь, тем легче в неё верят.
«Просто пугать особого смысла нет. Тогда испугавшийся не знает, кто пугает».
«Учить тебя и учить, — осуждающе фыркнул Песец. — Это же самое страшное, когда не знаешь, ни от кого прилетит, ни что».
...прав без обязанностей не бывает.
— Наличие прошлых заслуг я не умаляю, но они не отменяют нынешних прегрешений.
Учиться нужно всю жизнь и при любой возможности.
«Настоял на свою голову на изучении кожевничества, — проворчал Песец. — А ведь тоже руками и ногами отбивался. Вот в этом Зырянов и видел мою задачу: выявить те потребности, которые ты не осознаешь, и развивать их».
«Например, сидр?»
«Сидр развивать не нужно, — авторитетно подобрался Песец. — Он и без того — вершина эволюции. Его развивать — только портить».
«В любой непонятной ситуации — медитируй. Ситуация понятней станет или нет — неизвестно, а польза от медитации будет в любом случае».
Грабина, конечно, была хороша как конфетка, но под блестящей оберткой там был совсем не шоколад, хоть и коричневого цвета.
На всякую хитрую жопу найдется свой винт.