— Помнишь ли ты тот день, год назад, когда очнулась в лесу? — спрашивал ее Радагаст. — Это был день середины лета, время торжества радости и света, когда часы года на короткий миг замирают, и жизнь останавливается в высшей точке веселья и блаженства. Время, в которое ночь коротка как никогда, и свету кажется, что нет конца его могуществу и силе. Но как и все в Средиземье бег времени искажен и мгновение торжества света не может длиться вечно. Длинный день неизбежно угасает, сразу же после своего...
Леголас слышал их, слышал постоянно, но не так, как могли бы подумать смертные, разбирающие голоса друг друга грубым инструментом своего хроа, а будто бы изнутри себя самого, всем своим фэа. Голоса деревьев словно рождались в нем и не сразу складывались в слова, а сначала пробуждали чувство и образ, которым уже сам он находил название.