Книги Леля Иголкина
— Ты ведь знаешь, что это такое, Прохоров? – брат швыряет что-то мне в лицо. – Знаешь или просветить? А? Отвечай! Использованный тест на беременность. Видел уже такое. Она дарила его мне в маленькой длинной коробочке, перевязанной серебристой лентой. Этот какой-то другой! Неудивительно. Столько лет прошло – медицина и фармацевтические компании ушли вперед. Дизайн другой – суть та же. «Плюс» или «две полоски» – ты теперь папаша! Счастливый или нет, тут уже от матери зависит. Любишь или нет,...
Она стоит у подъезда, сведя впереди руки, безмолвно наблюдая за все еще никуда не отъезжающей моей машиной. А я никуда не тороплюсь, я размышляю, я жую монотонно жвачку памяти. Мне интересно знать почему. Пять, возможно, десять минут тишины. Голова не отключается, мысли кружат, не опадают. Обдумывание следующего шага, озарение и вот уже генеральный план выплывает из подсознания.
Я снимаю обручальное кольцо.
— Твой муж? – не глядя рукой указываю на черно-белое лицо. Интересный тип. Глаза с прищуром, волнистые волосы, волевой подбородок и искривленные в ухмылке губы. Аристократ и настоящий джентльмен. Не то что я. Подхожу поближе и фотографию беру. Она летит на перехват: — Не смей! Не тронь! Руки прочь! Пошел вон! Даже так? — А то что? – зачем-то на истерику ее провоцирую. По-моему, я завидую мертвецу. И что он мне сделает? — Я вызову полицию, – она вращает перед моим носом телефоном. – Уйди....
— Здравствуй, таинственная незнакомка. Встречаешь у порога? — Добрый вечер, — Несмеяна сухо отвечает. — Нет! — «Нет» — простой ответ, всегда и на любой вопрос, — пытаюсь усмирить дрожание крепких рук. — Что с тобой, изумруд души моей? — Я занята. Чего ты хочешь? — Предложишь переночевать? На коврике буду сторожить тебя, как верный пес, как жалкий сторож лампы, — сначала строю ей глаза, а после по-собачьи подвываю. — А? Я места много не займу. — Нет. Напираю всей массой и...
Парню три. Три жалких месяца. Цинично утешаюсь тем, что пропустил по ощущениям немного — определенно больше года. Он подвижный «сын». Соломенные жиденькие волосы и ямочки на мягких щечках. Длинные ресницы и любопытный карий взгляд. Малыш четко выделяет из толпы орущих, оглушенных жизнью взрослых белобрысую худую мать. Я ведь все проверил — она не солгала. У мальчугана нет документов, как, впрочем, нет и прав на финансовую помощь от родного государства, а у этой девки в наличии...
«Ширма» — добрая сказка. Но не из тех вечных, ванильных, оттого противных и вызывающих не совсем корректный и несвоевременный желудочно-кишечный спазм, неконтролируемо рвущийся наружу; не из тех щедро приправленных капельками женских слёз, таких, знаете ли, романтичных бредней, дающих уставшим от быта и серого окружения читателям сиюминутное, возможно, получасовое, обманчивое наслаждение с последующим стопроцентно гарантированным, ещё большим разочарованием. Это мудрая история, метящая в подобие...
«Было у отца три сына». Нет-нет, не так будет начинаться наша светлая и милая история. Почти былина, возможно, миф, легенда, скорее, сказка, но с очень обстоятельным финалом. Счастливым, разумеется. Почему? Да потому, что всё сказанное ниже будет исключительно про настоящую любовь. Трагедии не может быть согласно «заводским настройкам», поэзии не обещаю, а юмора… Ну, как пойдет! Готовы? Ну, тогда начнем. «У седовласого и очень строгого отца имелось ровно два сынка». По-моему, неплохо для...
«У нас будут исключительно деловые отношения» ‒ он так сказал. Значит, надо брать! О чем тогда задумалась? Произносим «Д» и «А», а затем расходимся по сторонам. А можно ли Максиму верить? В нем больше не уверена его родная мать, что уж говорить о посторонних людях. Я для него никто ‒ тут без сомнений. Но то, что Зверь мне предлагает, полезный и новый опыт! — Я жду, ‒ Максим, похоже, начинает злиться и даже подгонять меня. ‒ Надежда? — Я не знаю. Вернее, не уверена. Во-первых, что я...
— Даша? Жена мусолит пальцем зареванное дождем стекло. — Что с тобой? — даю ей время и тут же сам себя опережаю. — Понимаю! Не вышло — бывает! — вздрагивает, но молчание по-прежнему сохраняет. — Я настаиваю? Скажи мне, что случилось? Мы как вышли оттуда, так ни слова не произнесли друг другу. Уже три часа молчим. — М, да-да? — как будто из забвения возвращается. Ну, наконец-то! — Поставим необдуманное намерение на паузу, кумпарсита? Договорились? Молчит, руками вытирает...
Противный звон колокольчика распорядителя вечера сообщает о том, что мужчинам в зале пора вставать. Поднимаюсь, совершаю джентльменский поклон не слишком приятной рыжей собеседнице, спокойно прохожу по залу и подсаживаюсь к милой даме с безобразным алым ртом, которая игриво пудрит ложью мозги двум-трем товарищам передо мной. Теперь, похоже, мой черед? Я готов! Начнем? — Меня зовут Луиза. — Альберт, — ухмыляясь, кратко представляюсь. — Мне двадцать пять, род занятий — музыка, неплохо...
«Ба-бах!» — разрывающий пространство выстрел. «Ш-ш-ш!» — снова промах. Чертов «минус» и отсутствующий на гражданке «плюс». Уже в который раз. Дрожь в руках и расфокусированный взгляд. Несколько лет назад я грубо ошибся! Пора бы это наконец признать. Цель оказалась ложной, а расплата за ошибку — суровой и жестокой. Мой выбор — долг, честь, вялотекущая война и унизительный для офицера плен; цена за эгоистичное счастье — влажные глаза девчушки, которую безразличием обидел и...
Неземное существо, прикрытое белой простыней, как погребальным саваном, кружит по пространству жилого помещения. Воздушное, тонкое и… Очень женственное. «Это девушка? Наверное. Точеная фигурка, четкий контур, спрятанные покрывалом изящные, хоть и небольшие, формы, и босые ножки с крохотными пальчиками, шлепающие по деревянному полу. Кто она такая? Да еще, к тому же, здесь? В квартире холостяка и разгильдяя» — мысли щелкают как карточки с пластмассовым изображением, вынесенным моим...
Это «двадцать» — наш фамильный срок. А «десять» — годы боли. Наверное, «пять» — очередной развод. «Три» — слабости, которыми владеем. Ровно «два». Угробил парочку лохов, слегка сдавив ладони. Убил во имя, отменно наплевав на данный самому себе зарок. Теперь вот новая заноза. «Два с четвертью»? Похоже. Для «той, из-за кого» в мгновение ока я стал безжалостным и муторным скотом. Потом уродом. Монстром, душегубом и жестоким палачом. Мерзавцем, нахально обманувшим Великое...