Я хочу отдавать. Мне, в отличие от всех вас, не нравится только брать. <...> Мы живем в мире, придуманном и построенном миллионами тружеников. Большинство из них давно умерло, не получив за свою работу практически никакого вознаграждения. Но меня не интересует, узнают ли люди о том, что я создал; достаточно, если мои изобретения принесут пользу, если кто‑то будет зависеть от них, считая это само собой разумеющимся. Как все мы зависим, например, от английской булавки. Кто нынче может сказать, чье это изобретение? Никто
Негативная галлюцинация — это когда вы видите совсем не то, что там находится.
Я хочу быть растением в пустыне, - сказал Сет. - Целыми днями видеть солнце. И расти. Пожалуй, неплохо бы родиться кактусом на теплой планете. И чтобы меня никто не трогал.
Тем вечером я сидел во дворике, глядя на звезды. Я уже понял, что со мной случилось — по непонятным мне причинам я оказался подключен к межгалактической коммуникационной сети, действующей на основе телепатии. В темноте и одиночестве ночи я чувствовал звезды над головой и огромный поток сообщений между ними. Я находился в контакте с одной из станций в сети, я даже знал ее название — звездная система Альбемут. Однако в справочниках я не нашел такой звезды, хотя приставка «аль» весьма распространена, потому что по-арабски обозначает определенный артикль.Над моей головой мерцала звезда Альбемут, и оттуда исходил бесконечный поток сообщений на незнакомых языках. Очевидно, оператор на станции Альбемут — искусственный интеллект — связался со мной ранее и теперь поддерживал контакт, поэтому я принимал информацию независимо от собственного желания.Во снах в облике «римской сивиллы» я видел оператора ИИ, то есть отнюдь не сивиллу и вообще не женщину, а носителя искусственного интеллекта. Но мне нравилось звучание ее голоса (я по-прежнему предпочитал обращаться к оператору как к существу женского пола), и каждый раз, когда я его слышал, меня вскоре извещали о чем-то крайне важном. А за синтетическим женским голосом ИИ скрывался сам ВАЛИС — моя связь со вселенской коммуникационной системой.Землю они никогда не посещали — инопланетяне не сажали здесь корабли и не расхаживали во плоти, — но на протяжении веков некоторым людям передавали информацию, причем в древние времена чаще, чем сейчас. Так как они выходили на связь обычно между тремя и четырьмя утра, то можно предположить, что задействован спутник, запущенный на орбиту вокруг Земли много тысячелетий назад.
Рак, подумал я, это когда процесс созидания дает сбой и начинает идти вкривь и вкось… И тут вдруг оператор ИИ направил мне в мозг ослепительное озарение. Я увидел Джеймс-Джеймса как инициатора детерминистского процесса в линейном времени, идущего от первой наносекунды существования мира до последней; но я же увидел другое создание в дальнем конце вселенной, в точке ее завершения — направляющее и формирующее поток перемен. Эта творческая личность, обладающая абсолютной мудростью, скорее поправляла, чем принуждала, скорее корректировала, нежели создавала заново; она — или оно — являлась архитектором замысла и ответственным контролером. Словно творец вселенной слепил из сущего мяч и запузырил его вдаль со страшной силой; а то принимающее создание бережно подправляло траекторию полета. Не будь его, мяч вселенной ушел бы в аут.Прежде я не замечал диалектического характера процесса перемен во вселенной. У нас есть, во-первых, активный создатель, а во-вторых, и мудрый приемщик созданного; такая структура не укладывалась в рамки известных мне религиозных учений. Создатель, безусловно, обладает абсолютной властью над своим творением, но из сна про Джеймс-Джеймса я понял, что в каком-то смысле ему недостает некоего знания, жизненно важного предвидения. Последнее обеспечивал сравнительно слабый, зато абсолютно мудрый оппонент на другом конце. Они работали в тандеме, Бог, разделенный на две части, словно для игры на двоих. Хотя могло показаться, что каждый игрок стремится победить противника, цель тем не менее у них была одна, и они искренне желали успеха своему совместному предприятию. Поэтому я не сомневался, что они двое есть проявления единой сущности, проектированные в разные временные точки, с разными преобладающими чертами; первое творение наделено неограниченной силой, второе — всеобъемлющей мудростью. А в придачу есть еще и истинный Повелитель, который в любой момент по своему усмотрению волен прервать временной процесс и выйти на поле.Подобно раковым клеткам, вселенная стремится расширяться без разбора по всем направлениям; в этом раковом процессе неконтролируемого роста архитектор, который придает процессу форму и порядок, куда-то исчез. Я многое узнал из сна о Джеймс-Джеймсе. Я понял, что слепое созидание способно уничтожать; так огромный паровой каток давит на своем пути все маленькое и беспомощное — если нет никого, кто регулирует скорость и направляет.
Зачем прибегать к сверхъестественным силам, когда под рукой обычные средства? Я припомнил, что сказал Будда, увидев, как некий предполагаемый святой идет по воде:
"За грош я мог бы переправиться на пароме". Даже для Будды практичнее было бы пересечь реку нормальным способом.
- Господь заявил, что нашлет чуму на мир и смоет нынешний порядок вещей, - продолжал я. - Очевидно, Он имеет в виду какую-то жидкую разновидность чумы.
Николаса охватили ярость и страх одновременно. Неровным, срывающимся голосом он начал рассказывать двум агентам ФБР анекдот, вычитанный в "Нью-Йоркере", про двух агентов ФБР, которые, проводя проверку одного человека, узнали от его соседа, что тот часто слушает симфоническую музыку; тогда агенты спросили, на каком языке симфонии.
Двум агентам, стоявшим на пороге дома Николаса, скомканная и искаженная версия шутки вовсе не показалась смешной.
- Эти ребята не из нашего отдела, - сказал один из них.
— Я многого тебе не рассказывал о своих контактах с ними. Именно с ними. Похоже, они могут сливаться и образовывать единое тело или разум, как некая плазматическая форма жизни. Полагаю, они где-то в стратосфере.— Боже, — пробормотал я.— Им кажется, — убежденно продолжал Николас, — что мы живем в отравленном океане. Я часто вижу сны как бы с их точки зрения: они смотрят вниз — я смотрю вниз — на какой-то стоячий водоем.— Смог? — предположил я.— Они его ненавидят. И ни за что туда не спустятся. Ты писатель-фантаст, скажи, возможно ли, что в атмосфере существуют неизвестные нам высокоразвитые формы жизни, которые горячо интересуются нашей жизнью и в состоянии помогать нам, когда считают необходимым? Ведь за долгие века должны были бы накопиться какие-то факты… Скорее — такова одна из моих теорий — они недавно вошли в нашу атмосферу, прибыли с другой планеты или из параллельной вселенной. Не исключено, что они прибыли и из будущего — с тем чтобы помочь нам. Они очень хотят помочь нам. А знают они абсолютно все. И могут перемещаться повсюду без ограничений; у них нет материальных тел — просто сгустки энергии, вроде электромагнитных полей. Вероятно, они иногда сливаются, образуют единую информационную систему, потом расходятся. Разумеется, это лишь мои предположения. Точно мне ничего не известно.
Положение усугубилось, когда весной 1969 года президентом избрали Фримонта и на Соединенные Штаты опустилась тьма.В своей речи во время торжественного вступления в должность тиран коснулся вьетнамской войны, которую США вели уже ряд лет, и объявил ее войной на два фронта: один фронт в шести тысячах миль отсюда, а второй — дома. Он имел в виду, последовало позднее разъяснение, внутреннюю войну против Арампрова и всего того, что воплощает собой эта организация. Итак, мы ведем войну в двух регионах, и главное сражение, заявил Фримонт, происходит здесь, ибо именно здесь решается судьба Соединенных Штатов. Желтокожим никогда сюда не вторгнуться и нас не покорить; а Арампров, выросший и укрепившийся во время пребывания у власти двух последних президентов, на это способен. Теперь, когда в Белый дом вернулся республиканец, за Арампров наконец возьмутся, после чего победа во вьетнамской войне гарантирована. Нам не победить, объяснил Феррис Фримонт, пока дома действует Арампров, подрывая волю и жизнеспособность американского народа. Антивоенные настроения в Соединенных Штатах, по Фримонту, рождают именно Арампров и его усилия
— Главное, чтобы были в безопасности мои четыреста страниц наблюдений, — сказал Николас. — Наверное, стоит отнести их в банк и положить там в сейф.— Сны подрывного характера, — прокомментировал я.— Это не сны.— Полиция по разоблачению снов. Борется с распространением вредоносных снов.
— Я получил информацию от ВАЛИСа, — произнес Николас низким, очень серьезным голосом. — И потрясен до глубины души. До сих пор ничего подобного… Впрочем, расскажу по порядку. В плане визуальном это снова была женщина. Она сидела в современно обставленной гостиной на полу возле кофейного столика. Вокруг располагались мужчины — в дорогих костюмах, костюмах процветающих бизнесменов. Все молодые. И что-то они горячо обсуждали. Вдруг женщина… — Николас помолчал. — Она открыла третий глаз, с линзой вместо зрачка. Открыла третий глаз, посмотрела на мужчин и… Фил, она заглянула прямо им в душу. И увидела все: что они сделали и что собираются сделать — совершенно все. Секретов не осталось. Она продолжала улыбаться. А они понятия не имели, что у нее есть третий глаз с всевидящей линзой. Знаешь, что ей стало о них известно?— Ну?— Они заговорщики, — сказал Николас. — Именно они спланировали убийства всех, кто был убит: доктора Кинга, обоих Кеннеди, Джима Пайка, Малколма Икс… Бог свидетель, Фил, она все это увидела. А мне было дано понять, кто она такая — сивилла. Римская сивилла, которая охраняет республику. Нашу республику.
Пестрый, слегка мерцающий квадрат напоминал современную абстрактную картину; казалось, я вот-вот вспомню имя художника. Потом картины стали мелькать с огромной скоростью; за несколько секунд я увидел не меньше двадцати. «Поль Клее — восторженно крикнул я про себя. — Я вижу выставку репродукций Поля Клее! Да не репродукций, а подлинников!»Во многих отношениях ничего более чудесного и удивительного я не видел в жизни. Как бы ни был я озадачен — и испуган, — я решил лежать и получать удовольствие.Ослепительный показ современной абстрактной графики продолжался всю ночь. После Поля Клее пошли работы Марка Шагала, затем выставлялся Кандинский, затем художник, которого я не узнал. Десятки тысяч полотен великих мастеров… После двух часов непрерывного показа странная мысль пришла мне в голову. Эти художники не написали такого количества картин, просто физически не могли написать. Одного только Клее я насчитал около пятидесяти тысяч, хотя кадры менялись так быстро, что деталей было не разглядеть.Во мне зрела уверенность, что со мной вступили в телепатический контакт из какой-то удаленной точки, что выставку экспонатов большого музея показывает бешено вращающаяся телекамера. Говорят, в ленинградском музее собрана богатая коллекция французских абстракционистов; наверное, советские телевизионщики закольцевали снимки картин и в режиме ускоренного воспроизведения посылают их через шесть тысяч миль прямо ко мне.Впрочем, я не мог принять такую абсурдную идею. Скорее Советы проводят некий телепатический эксперимент, используя экспонаты музея современного абстракционизма просто как материал для передачи некоему подопытному субъекту, а я по неизвестной причине «подслушал» — уж и не знаю, как подобрать более точное слово. Передача предназначалась не мне, я лишь совершенно случайно увидел экспозицию современной графики из ленинградского музея.Всю ночь я наслаждался великолепным советским шоу; когда взошло солнце, я по-прежнему лежал на спине, без страха или беспокойства, свежий и полный сил после восьмичасового купания в ослепительных красках. Встала Рэйчел и с ворчанием пошла кормить Джонни. Все вроде бы было в порядке; но стоило закрыть глаза, как я видел совершенно четкое изображение того, на что я недавно смотрел: спальня, затем гостиная с книжными полками и пластинками, лампой, телевизором и мебелью; даже Пинки, окрашенный с точностью до наоборот, дремал, как обычно, на кушетке рядом с вывернутым наизнанку по цветовым тонам журналом «Нью-Йоркер».Похоже, у меня открылось какое-то новое зрение; я бы даже сказал, новое видение. Словно до сих пор я был слеп.Обычно я звал жену и подробно рассказывал ей свои ночные переживания. Однако сейчас я так не сделал. Они были слишком… странными. Откуда велась эта телепатическая передача? Следовало ли мне как-то на нее отреагировать — к примеру, написать в Ленинград?После серьезных размышлений я пришел к выводу, что витамин С воздействовал на метаболизм моего головного мозга. В конце концов это кислота, а умственные процессы — связи между нейронами — в кислотной среде активизируются. Не исключено, что яркая разноцветная графика, возникшая у меня перед глазами, есть следствие синхронного срабатывания нейронов по ранее неиспользовавшимся маршрутам. Тогда Ленинград тут совершенно ни при чем; причина и следствие всех явлений — мой головной мозг.Внезапно я понял — ГАМК! [гамма-аминомасляная кислота, белое кристаллическое вещество, хорошо растворимое в воде. В больших количествах ГАМК находят в мозге высших млекопитающих, преимущественно в сером веществе и в гипоталамусе.] То, что я видел — следствие резкого падения уровня ГАМК. Значит, новая цепочка срабатывания нейронов действительно существует!. Хорошо, что я не успел написать в Ленинград.
— Иногда мне хочется сойти с ума. Но я разучился.
— Это утраченное искусство, — вздохнул Хэнк. — Возможно, со временем выпустят инструкцию.
Жизнь, она вообще крутая и никакая другая. Один крутой глюк, ведущий в могилу. Для всех и каждого.
— У Барриса есть клевый способ провоза наркотиков через границу. Знаешь, на таможне всегда спрашивают, что вы везете. А сказать «наркотики» нельзя, потому что…
— Ну, ну!
— Так вот. Берешь огромный кусок гашиша и вырезаешь из него фигуру человека. Потом выдалбливаешь нишу и помещаешь заводной моторчик, как в часах, и еще маленький магнитофон. Сам стоишь в очереди сзади и, когда приходит пора, заводишь ключ. Эта штука подходит к таможеннику, и тот спрашивает: «Что везете?». А кусок гашиша отвечает: «Ничего», — и шагает дальше. Пока не кончится завод, по ту сторону границы.
Злоупотребление наркотиками - не болезнь. Это решение, сходное с решением броситься под машину. Скорее даже это - ошибка в суждении. Если заблуждаются многие, это уже социальная ошибка, ошибка в образе жизни. Девиз этого образа жизни - "Лови момент! Будь счастлив сейчас, потому что завтра ты умрешь". Но умирание начинается немедленно, а счастье лишь остается в памяти. Этот образ жизни не отличается в корне от вашего, он просто быстрее. Счет идет не на десятилетия, а на недели или месяцы.
— Иногда мне хочется сойти с ума. Но я разучился.
Я вижу один сумрак. Сумрак снаружи — сумрак внутри. Надеюсь, сканеры, ради всеобщего блага, справляются лучше. Ибо, подумал он, если сканер видит так же смутно, как вижу я, тогда мы все прокляты, снова прокляты — как всегда были прокляты. Такими мы тогда и подохнем, почти ничего не зная, да и то, что знаем, тоже получая искаженным.
Вот список тех, кому я посвящаю свою любовь:* Гейлин — нет в живых* Рей — нет в живых* Френси — тяжелый психоз* Кэти — необратимые изменения головного мозга* Джим — нет в живых* Вел — обширные необратимые изменения головного мозга* Ненси — тяжелый психоз* Джоан — необратимые изменения головного мозга* Мэрин — нет в живых* Ник — нет в живых* Терри — нет в живых* Деннис — нет в живых* Фил — необратимые изменения поджелудочной железы* Сью — необратимые изменения сосудистой системы* Джерри — тяжелый психоз и необратимые изменения сосудистой системы*…и так далее.
Этот мир непристойно болен, и с каждым днем ему становится все хуже.
Помнишь Тельму Корнфорд, Боб? Коротышка с большими сиськами, всегда ходила без бюстгальтера, а мы сидели и пялились на нее. Пришла как-то к нам и попросила убить стрекозу, которая залетела в окно. А когда мы ей объяснили…
Медленно продвигаясь в потоке машин, Арктор прогнал в памяти эпизод, который произвел на них на всех неизгладимое впечатление. Изящная элегантная девушка из добропорядочных обратилась с просьбой убить большое, но безвредное насекомое, которое на самом деле приносило только пользу, поедая комаров. А потом она произнесла слова, навсегда ставшие для них символом чужого враждебного мира — всего того, чего надо бояться и что надо презирать: ЕСЛИ Б Я ЗНАЛА, ЧТО ОНО БЕЗОБИДНОЕ, ТО УБИЛА БЫ ЕГО САМА.
Я понял, что величайшая боль приходит не с далекой планеты, а из глубины сердца. Конечно, может случиться и то, и другое: вас бросят жена и ребенок, вы будете сидеть одиноко в пустом, холодном доме, да вдруг ещё и марсиане просверлят дыру в крыше и наложат на вас щупальца...
Невозможно каждую секунду восклицать и рыдать - сперва изведешь себя, а потом и окружающих. У человека есть предел сил.
-Как тебя звать, милая? - спросил Баррис
Она ткнула в табличку на правой грудке. - Бетти
Интересно, как зовут левую, подумал Чарлз Френк