Всегда было странно — если бог есть, зачем он заставляет страдать маленьких детей? Абсолютно безвинных, чистых, практически ангелов! В чем тут справедливость? И в чем его всепрощение и любовь?
... дети делятся на своих, и плохо воспитанных...
Самокопание, достоевщина — любимое занятие русского человека.
«Удар был нанесен твердым тупым предметом, предположительно головой» — из милицейского протокола
Не надо надевать розовые очки, как не надо и замазывать глаза черной краской. Жизнь, она разнообразна в своих проявлениях, нет ничего абсолютно белого, или абсолютно черного.
«Может, следует заняться прогрессорством? – подумал Влад. И сам себе ответил: – А оно мне надо?» И вдруг он понял, что все то, чем он занимается, прогрессорство и есть. Наш человек никак не может, чтобы не установить свои правила, чтобы не сделать революцию – большую или маленькую.
Иметь знания это не синоним "быть умным". Библиотека имеет в себе много очень даже умных книг, но кто её назовёт умной?
А то, что новый Император якобы чернокнижник и колдун — так это же просто замечательно, значит, сильный воин, а сильному подчиниться совсем не зазорно.
А потом я снова закатил речь, в которой рассказывал о счастье жить под началом такого человека, как я. О том, что страна покроется сетью больниц и зоопарков, что в каждой семье Анчурии будет граммофон — и все такое прочее. Да, вспомнилась незабвенная книжка О.Генри «Короли и капуста». Политик должен обещать как можно больше, чтобы потом сделать из высказанного хоть что-то. Иначе — какой он политик?
вспомнился старый анекдот о том, что бегущий генерал во время боевых действий вызывает панику, а в мирное время — смех.
Честь не в том, чтобы размахивая мечом забраться на стены крепости, и потом сдохнуть, проткнутым копьем имперского мягкотелого слизня. Честь в том, чтобы победить, чтобы как можно больше отправить на тот свет твоих врагов! И для этого любые средства хороши!
— А что такое человек? Только тот, кто ходит на двух ногах? Я много думал, брат…пока тебя нет, мне больше нечего делать, кроме как думать. И вот что я понял…тот, кто сумел понять, что он человек — тот человек.
Скарла посмотрела в лица парней и вздохнула. Дурачки! А кто им сказал, что они выживут в этом походе? Мясо для войны, ее пища, ее кровь… Выживают только те, кто посылает в бой. Эти же гибнут в первом бою, в первых рядах. Но сейчас они об этом не думают. Перед глазами — груды сокровищ и толпы таких вот прекрасных девушек. И убедить их в том, что все не так уж и радужно — невозможно.
Лазис спокойно воспринял это известие, отсалютовал начальнику, кивнул мне и побрел в сторону столовой — ну а куда еще идти знающему жизнь солдату? Поесть в запас, потом поспать в запас — вот день и прошел.
— Модас Тюринг лучший некромант в Империи! Лучший демонолог! И теперь он работает на меня! Скоро ты будешь мой, демон Максим Фролов, и станешь делать то, что я скажу!
— Только не бросай меня в терновый куст! — с мольбой обратился я к пленителю, но тот естественно ничего не понял.
— Он мальчишка — вздыхает Скарла — Чуть постарше тебя, но мальчишка. Его никто не учил интригам, он уверен, что враги всегда злы, а друзья благородны. Для него нет полутонов, у него все только черное и белое. Таким людям не место в нашем мире. И ни в каком из миров.
- Корд, отвали от нее! У тебя есть две наложницы, зачем тебе еще и эта?
— Чужая — слаще! — втянул воздух сквозь зубы Корд
Парень слишком, даже ненатурально безобиден и ничтожен. Так не бывает!
продолжал вещать Император, и это было похоже на какой-то фарс, на театр одного актера. Толстяк делал скорбное лицо, интонировал, как хреновый чтец аудиокниг, завывал и пафосно восклицал.
Пусть себе брешут. Нужно прощать людям их маленькие слабости — пока те не мешают тебе жить. И люди, и слабости.
Я опасаюсь бессеребренников – они больше всего воруют
Женщины – хитрые существа, и каждая первая – актриса. Одни актрисы играют лучше, другие хуже, но то, что они все играют – это без всякого сомнения.
…чтобы правильно спросить — надо знать семьдесят процентов ответа.
Улыбка вообще украшает женщин — некрасивую делает милой, милую — красавицей. Редкая женщина улыбаясь не делается милее, чем она есть. Это надо быть совсем мерзкой, уродливой душой и телесно стервой, чтобы улыбка не сделала тебя душевней и красивее.
…привык я к тому, что власть обязательно мне гадит. И всегда в душе гнездится подозрение, что чиновник суть Зло, и поставлен на свое место для того, чтобы пакостить людям и попутно хапать всеми возможными способами.