Глеб никогда не умел успокаивать плачущих девочек, даже тех, которые уже женщины, но все равно еще девочки.
Все-таки, она немного дура.
Или просто женщина?
Видите ли… деньги порой не главное.
Общественная мораль — весьма сомнительный ориентир.
дедушка бы оценил. Знаете, он всегда говорил, что тьма или свет живут в человеке, а сила — это так… это то, чем Господь наделил.
как вспомню прошлый сарай с клопами, так вздрогну…
— Да не было там клопов!
— Просто они тобой брезговали.
— Дети, — Мирослав Аристархович закатал рукава. — Часто подражают взрослым… особенно часто, не тем взрослым, которым стоит подражать.
В завершение дня ворота измазали дерьмом.
Сперва сработал внешний контур, предупреждая о незваных гостях, затем угрожающим алым вспыхнул дополнительный, и погас.
Гости убрались.
Дерьмо осталось.
Здесь женщины все еще носили платья в пол, стеснялись поднимать глаза на незнакомых мужчин, но не стеснялись обсуждать незнакомых женщин.
Вот отчего так? Распоряжение отдавать, так это они мигом, а работу работать чтобы, то и не дождешься?
Анна вздохнула.
Как-то… иначе она представляла детей. Более… детскими?
Восторженными?
Наивная.
— Какие еще слухи гуляют? — поинтересовался Глеб.
Вареники, стоило признать, были хороши.
Несладкие, в меру мягкие, но не расползающиеся при каждом прикосновении. И пахло от них… по-домашнему.
— Так… всякие… на рынке сказывали, что скоро конец света.
— Дату не называли?
— Алексашка!
— Что? Может, называли, а я не готов.
— Никто не будет слушать тебя только потому, что ты когда-нибудь станешь графом, — Анна пригубила отвар. — Люди готовы слушать того, кому доверяют.
— Я, между прочим, граф, — заметил Глеб. — Меня морковку чистить не учили.
— И зря. Полезное умение.
Мальчишки молчали.
И Глеб прекрасно понимал их растерянность. Им ведь казалось, что все, о чем им говорили, оно не то, чтобы неважно, скорее уж никогда не случится.
Не с ними.
С кем-то другим, кто слабее или более невезуч, но уж точно не с ними. Не рядом с ними.
Глеб подумал, что в общем и целом этот человек не так уж плох. А что законник… так у всех свои недостатки.
— Капли прописать?
— В жопу капли…
— Можно и свечами, — согласился Глеб. — Тоже, говорят, весьма популярно…
Дети не прощают чужой слабости, они еще не готовы понимать, что без слабости не бывает силы.
клиент — тварь нежная, не любит, когда его матюками.
Она давно уже не испытывала стыда, прося о помощи. В конце концов, это ведь нормально, каждому может понадобиться…
ветер знал, что все люди носят маски, только одни привыкают к ним более других.
Все-таки с женщинами было сложно. Даже сложнее, чем с детьми.
— Простите, пожалуйста… я… не умею врать.
— Научитесь, — успокоил ее Глеб.
Десять некромантов ищут кухарку с крепкой нервной системой.
Она всю жизнь со всем соглашалась, пока не поняла, что ничего-то хорошего из этого согласия не выходит.