Цитаты из книг
Жизнь осталась позади, и, оглядываясь назад, он жалел только об одном: ещё хотелось жить и жить. Неужто перед смертью со всеми так: умираешь, а кажется, будто и не жил? Неужто жизнь так коротка - вздохнуть не успел, а уже все кончено? Или только ему здесь, в пустоте, когда считанные часы остались на то, чтобы все продумать и осмыслить?
Катастрофа произошла внезапно. Удар — и обломки ракеты вместе с космонавтами разлетелись в разные стороны. Кто летел к Луне, кто к Марсу, а кто за пределы Солнечной системы. Только один возвращался на Землю…
Первая публикация на русском языке: журнал Смена 1964 г. № 24 — с. 26–27 (пер. Ю. Левашева).
Он поступал подло. Он чувствовал, что это подло, бессмысленно и подло - умирать. Эплгейт сделал ему больно, теперь хочется сделать больно другому. Эплгейт и пустота - оба жестоко ранили его.
Катастрофа произошла внезапно. Удар — и обломки ракеты вместе с космонавтами разлетелись в разные стороны. Кто летел к Луне, кто к Марсу, а кто за пределы Солнечной системы. Только один возвращался на Землю…
Первая публикация на русском языке: журнал Смена 1964 г. № 24 — с. 26–27 (пер. Ю. Левашева).
Забавная это штука - смерть в межпланетном пространстве. Он рубит тебя в куски, точно невидимый злобный мясник.
Катастрофа произошла внезапно. Удар — и обломки ракеты вместе с космонавтами разлетелись в разные стороны. Кто летел к Луне, кто к Марсу, а кто за пределы Солнечной системы. Только один возвращался на Землю…
Первая публикация на русском языке: журнал Смена 1964 г. № 24 — с. 26–27 (пер. Ю. Левашева).
Умирать, как и жить, можно на тысячу ладов, и, если ты однажды уже умер, что хорошего можно ждать от последней и окончательной смерти?
Катастрофа произошла внезапно. Удар — и обломки ракеты вместе с космонавтами разлетелись в разные стороны. Кто летел к Луне, кто к Марсу, а кто за пределы Солнечной системы. Только один возвращался на Землю…
Первая публикация на русском языке: журнал Смена 1964 г. № 24 — с. 26–27 (пер. Ю. Левашева).
Очутившись на крайнем рубеже своей жизни и оглядываясь назад, он сожалел лишь об одном: ему всего-навсего хотелось жить еще.
Катастрофа произошла внезапно. Удар — и обломки ракеты вместе с космонавтами разлетелись в разные стороны. Кто летел к Луне, кто к Марсу, а кто за пределы Солнечной системы. Только один возвращался на Землю…
Первая публикация на русском языке: журнал Смена 1964 г. № 24 — с. 26–27 (пер. Ю. Левашева).
Только одного ему хотелось: сделать бы что-нибудь хорошее теперь, когда всё кончено, сделать хоть что-то хорошее и знать, я это сделал.
Катастрофа произошла внезапно. Удар — и обломки ракеты вместе с космонавтами разлетелись в разные стороны. Кто летел к Луне, кто к Марсу, а кто за пределы Солнечной системы. Только один возвращался на Землю…
Первая публикация на русском языке: журнал Смена 1964 г. № 24 — с. 26–27 (пер. Ю. Левашева).
Может быть, у всех умирающих такое чувство, будто они и не жили? Не успели вздохнуть как следует, как уже все пролетело, конец? Всем ли жизнь кажется такой невыносимо быстротечной — или только ему, здесь, сейчас, когда остался всего час-другой на раздумья и размышления?
Катастрофа произошла внезапно. Удар — и обломки ракеты вместе с космонавтами разлетелись в разные стороны. Кто летел к Луне, кто к Марсу, а кто за пределы Солнечной системы. Только один возвращался на Землю…
Первая публикация на русском языке: журнал Смена 1964 г. № 24 — с. 26–27 (пер. Ю. Левашева).
Они пришли к смерти разными тропами, и если смерть бывает разного рода, то их смерти, по всей вероятности, будут различаться между собой, как день и ночь. У смерти, как и у жизни, множество разных граней, и коли ты уже когда-то умер, зачем тебе смерть конечная, раз навсегда, какая предстоит ему теперь?
Катастрофа произошла внезапно. Удар — и обломки ракеты вместе с космонавтами разлетелись в разные стороны. Кто летел к Луне, кто к Марсу, а кто за пределы Солнечной системы. Только один возвращался на Землю…
Первая публикация на русском языке: журнал Смена 1964 г. № 24 — с. 26–27 (пер. Ю. Левашева).
Воспоминания и мечты - совсем не одно и то же. Он всегда только мечтал, только хотел всего, чего Леспир добился и о чем теперь вспоминает. Да, так. Мысль эта терзала неторопливо, безжалостно, резала по самому больному месту.
Катастрофа произошла внезапно. Удар — и обломки ракеты вместе с космонавтами разлетелись в разные стороны. Кто летел к Луне, кто к Марсу, а кто за пределы Солнечной системы. Только один возвращался на Землю…
Первая публикация на русском языке: журнал Смена 1964 г. № 24 — с. 26–27 (пер. Ю. Левашева).
Разве можно в одиночестве сделать доброе дело? Нельзя.
Катастрофа произошла внезапно. Удар — и обломки ракеты вместе с космонавтами разлетелись в разные стороны. Кто летел к Луне, кто к Марсу, а кто за пределы Солнечной системы. Только один возвращался на Землю…
Первая публикация на русском языке: журнал Смена 1964 г. № 24 — с. 26–27 (пер. Ю. Левашева).
- А что же все-таки произошло? - спросил он через минуту.
- Ракета взорвалась, только и всего. С ракетами это бывает.
- В какую сторону ты летишь?
- Похоже, я на Луну упаду.
- А я на Землю лечу. Домой на старушку Землю со скоростью шестнадцать тысяч километров в час. Сгорю, как спичка.
Катастрофа произошла внезапно. Удар — и обломки ракеты вместе с космонавтами разлетелись в разные стороны. Кто летел к Луне, кто к Марсу, а кто за пределы Солнечной системы. Только один возвращался на Землю…
Первая публикация на русском языке: журнал Смена 1964 г. № 24 — с. 26–27 (пер. Ю. Левашева).
- Это, наверно, Мирмидоны, они раз в пять лет пролетают мимо Марса к Земле. Меня в самую гущу занесло. Кругом точно огромный калейдоскоп... Тут тебе все краски, размеры, фигуры. Ух ты, красота какая, этот металл!
Катастрофа произошла внезапно. Удар — и обломки ракеты вместе с космонавтами разлетелись в разные стороны. Кто летел к Луне, кто к Марсу, а кто за пределы Солнечной системы. Только один возвращался на Землю…
Первая публикация на русском языке: журнал Смена 1964 г. № 24 — с. 26–27 (пер. Ю. Левашева).
— За ночь котенок придвинулся к тебе или ко мне, он указал, кому хочет принадлежать?
— Нет, — ответил с улыбкой Том. — Котенок не придвинулся. А ты — да!
В книге собрано больше десятка старых, но не публиковавшихся ранее рассказов (очевидно, не вписывавшихся в основной поток) и несколько совсем свежих, вполне традиционных для позднего Брэдбери.
— Так вот, — продолжала она, — сейчас у меня дома лежит вещь, которую я скроила и сшила специально для моего котеночка, который умер неделю назад.
— И что это за вещь? — поинтересовался он.
— Это... — сказала она, — пижама для кошки.
— О боже! — воскликнул он. — Ты победила. Этот зверек твой.
— Нет, что ты! — закричала она. — Это нечестно.
— Человек, который сшил пижаму для кота, достоин победы в этом состязании, — заявил он. — Этот человек — ты.
В книге собрано больше десятка старых, но не публиковавшихся ранее рассказов (очевидно, не вписывавшихся в основной поток) и несколько совсем свежих, вполне традиционных для позднего Брэдбери.
Если во время разговора нам понадобится отдохнуть, пусть котенок лежит посередине, а мы будем лежать в одежде по обе стороны от него и обсуждать наши проблемы. К кому первому котенок придвинется, выбрав тем самым своего хозяина, тот его и получит. Договорились?
В книге собрано больше десятка старых, но не публиковавшихся ранее рассказов (очевидно, не вписывавшихся в основной поток) и несколько совсем свежих, вполне традиционных для позднего Брэдбери.
— Если бы вы хотели отдать этого котенка одному из нас, — продолжал он, — кому бы вы отдали?
Официантка испытующе оглядела молодых людей и сказала:
— Слава Господу, я не царь Соломон.
Она выписала счет и положила на стол.
— Знаете, есть еще люди, которые читают Библию.
В книге собрано больше десятка старых, но не публиковавшихся ранее рассказов (очевидно, не вписывавшихся в основной поток) и несколько совсем свежих, вполне традиционных для позднего Брэдбери.
Человек ненавидит то, что его сгубило, что ему жизнь поломало. Так уж он устроен. Неразумно, может быть, но такова человеческая природа.
Недалёкое будущее, человечество активно уничтожает груз цивилизации, жжёт книги, ломает машины, уничтожает произведения искусства. Но последние содержат в себе что-то, что мешает делать это с удовольствием.
Первая публикация рассказа на русском языке: журнал Искатель № 3, 1961 г.
Перевод с английского Л. Беспаловой.
Улыбка. Ласковая, добрая, она была Там и тогда, когда он уснул, а мир был объят безмолвием, и луна плыла в холодном небе сперва вверх, потом вниз, навстречу утру.
Недалёкое будущее, человечество активно уничтожает груз цивилизации, жжёт книги, ломает машины, уничтожает произведения искусства. Но последние содержат в себе что-то, что мешает делать это с удовольствием.
Первая публикация рассказа на русском языке: журнал Искатель № 3, 1961 г.
Перевод с английского Л. Беспаловой.
Женщина на картине улыбалась таинственно-печально, и Том, отвечая на её взгляд, чувствовал, как колотится его сердце, а в ушах будто звучала музыка.
Недалёкое будущее, человечество активно уничтожает груз цивилизации, жжёт книги, ломает машины, уничтожает произведения искусства. Но последние содержат в себе что-то, что мешает делать это с удовольствием.
Первая публикация рассказа на русском языке: журнал Искатель № 3, 1961 г.
Перевод с английского Л. Беспаловой.
Я собирал в душе обрывки воспоминаний, как собирают в кучу осенние листья, чтобы сжечь их.
Двенадцатилетняя Талли зашла в воду и больше не вышла оттуда. Прощаясь с ней, с озером и пляжем, Гарольд построил из песка половину замка, такого, какой они обычно строили вместе, и сказал: «Если ты слышишь меня, приди и дострой его».
Через много лет, оказавшись на этом же берегу, он увидел, что призыв его не остался неуслышанным…
Одиночество достижимо только в мыслях. Вокруг так много реальных людей, диктующих тебе, что и как делать, что единственный способ побыть одному в своем собственном мире, с его миниатюрными ценностями, — это сбежать, хотя бы в воображении, на какой-нибудь пляж.
Двенадцатилетняя Талли зашла в воду и больше не вышла оттуда. Прощаясь с ней, с озером и пляжем, Гарольд построил из песка половину замка, такого, какой они обычно строили вместе, и сказал: «Если ты слышишь меня, приди и дострой его».
Через много лет, оказавшись на этом же берегу, он увидел, что призыв его не остался неуслышанным…
Даже пьяный не смог бы упасть на берег так изящно, как это делали волны.
Двенадцатилетняя Талли зашла в воду и больше не вышла оттуда. Прощаясь с ней, с озером и пляжем, Гарольд построил из песка половину замка, такого, какой они обычно строили вместе, и сказал: «Если ты слышишь меня, приди и дострой его».
Через много лет, оказавшись на этом же берегу, он увидел, что призыв его не остался неуслышанным…
«Все теперь замыкаются по вечерам в домах, подобных склепам», — подумал он, продолжая недавнюю игру воображения. Склепы тускло освещает отблеск телевизионных экранов, и люди сидят перед экранами, точно мертвецы; серые или разноцветные отсветы скользят по их лицам, но никогда не задевают душу.
Самое любимое занятие Леонардо Мида — ходить по вечернему городу. Раньше он был писателем, но теперь книг и журналов никто не читает, все смотрят телевизор. Однажды Леонардо задержал последний в городе полицейский патруль…
© suhan_ilich
Вот она, жизнь. Вечно всё-то же: один ждёт другого, а его нет и нет.
«Среди холодных волн, вдали от суши, мы каждый вечер ждали, когда приползет туман. Он приползал, и мы – Макдан и я – смазывали латунные подшипники и включали фонарь на верху каменной башни. Макдан и я, две птицы в сумрачном небе… Красный луч… белый… снова красный искал в тумане одинокие суда. А не увидят луча, так ведь у нас есть еще Голос – могучий низкий голос нашего Ревуна; он рвался, громогласный, сквозь лохмотья тумана, и перепуганные чайки разлетались, будто подброшенные игральные...
— Это невозможно!—воскликнул я.
— Ошибаешься, Джонни, это мы невозможны. Оно все такое же, каким было десять миллионов лет назад. Оно не изменялось. Это мы и весь здешний край изменились, стали невозможными. Мы!
«Среди холодных волн, вдали от суши, мы каждый вечер ждали, когда приползет туман. Он приползал, и мы – Макдан и я – смазывали латунные подшипники и включали фонарь на верху каменной башни. Макдан и я, две птицы в сумрачном небе… Красный луч… белый… снова красный искал в тумане одинокие суда. А не увидят луча, так ведь у нас есть еще Голос – могучий низкий голос нашего Ревуна; он рвался, громогласный, сквозь лохмотья тумана, и перепуганные чайки разлетались, будто подброшенные игральные...