— А ее дверцы… дверцы. Они же захлопываются легким движением руки!
В этот момент я как раз попыталась открыть машину, но последняя упорствовала. И хотя я не желала более злить старика, но само собой вырвалось:
— Ага… и отпираются несильным нажатием лома.
— Ты только посмотри: это же не машина – зверь!
«Да-да, так же громко ревет и так же медленно подкрадывается»,
Когда влюбленной женщине есть за что бороться, для нее нет преград.
— Только не говорите, что морально не готовы и мне стоит потерпеть с беременностью пару лет. Боюсь, ваш внук столько внутри не высидит…
Когда кажется, что хуже уже не будет и ты на самом дне, судьба с гаденькой улыбкой обрушит пол под ногами, показав, что под тобою до этого был настил над выгребной ямой.
Свадьба – это мечта, это сказка родом из детства, это то, чем должна заканчиваться каждая приличная история любви.
Месть отстояться должна, созреть, как вино, чтобы крепкой быть, таять на языке, казаться приятной на вкус и сбивать с ног одним ударом. А сейчас ты, как кипящая на плите кастрюля с компотом: все внутри клокочет, но скорее сама себя обожжешь, чем кому – то достойно отомстить сумеешь.
– Устала? – Очень, – так же обыденно, как-то по-семейному ответила, а потом не удержалась и спросила: – И как оно было? Со стороны? – Обычно женщина задает вопрос не для того, чтобы получить ответ, а чтобы выплеснуть свои эмоции, – хитро посмотрел на меня Дейминго. – И это тоже. – Я села на краешек кровати и блаженно…
Нет для женщин ничего более унизительного, чем делить мужчину. Он же, в конце концов, не петух, что несется не разбирая куда, лишь бы там было полно зерна. А если такой, то зачем он надобен? Разве что на суп.
Выпятив изрядную гастрономическую мозоль, что приличиствует каждому уважающему себя заядлому гурману и любителю пива, ректор с важным видом сложил пухлые руки на животе.
Нет, его не переубедить, что истинное счастье – это возможность взлететь самой и знать, что если начнешь падать,то тебя поймают.
Это.
А не сидение на земле, пусть и парящей в небесах.
Я, целительница, лишь поняла: сегодня внутри меня что-то умерло. Я разочаровалась. Да, именно так. Потому как только разочарование одновременно и убивает, и рождает пустоту в душе. Обида, ревность, ненависть – после них остается что-то… Пепел, ярость. А тут абсолютно ни-че-го.
Но это был он. Полуэльф, который, сам того не желая, изменил мою жизнь. С его легкой подписи я получила зачёт и отправилась на практику. И увидела бывшего в его истинном свете, разочаровалась, умерла, родилась заново.
И мне захотелось оставить о нем воспоминания. Порыв усталой души, которая встретила родную душу.
Наш роман вспыхнул ярким осенним костром. Он был с запахом вишни и корицы, кружил пестрыми кленовыми листьями пряной ночи.
Ночь – время раздумий. Медленных, неспешных. Ночь – привратник у двери воспоминаний.
Хватит! Либо я ломаю обстоятельства, либо они ломают меня.
Хирург – профессия, требующая не только ответственности, но и бесстрашия. Каждый день с ножом на человека…
В топку романтику и чувства. На пятки наступает суровый реализм.
Знаю, что выглядела при этом дура-дурой, зато к таким меньше вопросов. Главное, потом не забыть выйти из созданного образа.
Приглядевшись повнимательнее, я поняла, что если это – обычный мужчина, то я – хряк в балетной пачке.
Дурость, возведенная в квадрат, порою настораживает противника больше, чем явное проявление ума.
И что мне стоило промолчать? Язык мой – друг мой, но только когда он за зубами.
А опыт – самый хороший учитель в жизни. Берёт, правда, дорого, но объясняет очень доходчиво.
Самым приличным эпитетом для эльфа, из пришедших на ум, было «кобелиссимо».
— Я сейчас одного темного тихо благословлю… — пообещала зловеще. — А если не достанет слово, откат получишь скалкой!