Сначала надо победить. Поплакать и побиться головой о стену можно и потом.
Как только кто-то из силовиков — неважно — военный ли, безопасник, разведчик… — начинали мечтать об уютном доме, о яблонях, цветущих по весне… Смерть немедленно предъявляла права на такого человека. Словно обижалась…
Если бы все хорошо кушали, войн было бы меньше! Это все от нерегулярного и несбалансированного питания…
— Как можно не знать истории своей страны? — с недоумением спросил у бывшего студента Эрик.— Так я ее знаю. Только путаю имена, даты. И что где происходило.
-Сударыня, купите газету! Самые свежие новости!
Я отрицательно покачала головой: газет я не читала. Тем более... Ну вот что может быть интересного про то, кто кого бросил. А уж тем более - почему. Это ж не продолжение серии книг про моего любимого некроманта!
— Пока не появилась ты, я и не знал, что мне это необходимо… Любовь. Счастье. Что можно не спать всю ночь, мучаясь вопросом, какие цветы принести, раз розы тебе не понравились… Твое дыхание на моих губах… Просто жизнь. С тобой. Ты не представляешь, как я завидовал полковнику Мирову из Министерства безопасности Поморья, которого сам же и выдумал.
— Аристократы не люди, — прозвучал высокомерный ответ. — Они — бич нашего народа!— Да хоть бич, хоть не бич. А все равно живые… — философски протянул один из наемников. — Вот не понимаю я вас, политических. Ладно — мы… Работа такая… Наняли — убиваем. А вы-то… Чего?— Говорил — не надо с ними связываться. Молодые. Ладно чужую жизнь не ценят. Так и свою тоже.— Что сделали — то сделали. Денег за Радомирова и правда дали много… А что его тяжело будет грохнуть — так это и понятно. Ладно — посмотрим, как вывернемся…— Слышь, девка! — обратились ко мне. — Так как Радомиров из схлопнувшегося телепорта спасся?Я почувствовала, как напрягся Варейский. Это заметили и наемники.— Смотри, как зыркает! — с искренним восхищением сказал тот, что прижимал нож к моему горлу. — Рыцарь!И они захохотали.— А мы обижаем его даму.— Только дама не его!
— Вздор. Ты же умная женщина и понимаешь — это все вздор!И столько высокомерия в его голосе, что чувствуешь себя… Как-то неловко.— Мне не нужна любовница в твоем исполнении… — продолжил Великий князь.Вот как! Мне даже стало обидно на мгновение… «Любовница в моем исполнении не нужна». А ночью не жаловался. И днем понедельника… А вот теперь, ко вторнику…— И нечего дуться, — как-то это прозвучало надменно. Даже величественно. — Мы поженимся.Ага, сейчас… Стану я выходить замуж за человека, который слышит только себя. А на мои вполне здравые аргументы против женитьбы заявляет, что это вздор. И больше ничего. И отказывается брать обратно кольцо.— Андрей Николаевич! — возмущенно начала я.— Ирина, прекрати!— Ваше сиятельство!— Вот за что мне все это! — поднял он глаза наверх.
— Я вот не понимаю… — гневался повелитель. — Вот почему вы пьете на рабочем месте? Что за безобразие? Что за вопиющее нарушение? Почему меня не позвали? Какое имели право обойти уважаемого Павла Афанасьевича!
Как жаль, что работу его Министерства от того, что у него приключилась большая светлая любовь, никто не отменит…
— Значит, «умею общаться с людьми, только когда их лечу!» — ворчал князь, сотворив портал в Министерство. — Нет, надо было ей сказать, что я спал в ее постели, что я сутки находился рядом…
Вспомнил ее растерянный взгляд, каким она обвела заваленный стол, ее небольшую чистенькую квартирку — и даже не стал читать психопрофиль — на целительниц, как на военнообязанных, он тоже составлялся. Князь попросту понял, что там прочтет: «Независима, упряма, некоммуникабельна со всеми, исключая пациентов. Связей нет»
— Что случилось? — рявкнул милорд Верд.— С кем? — испугалась я.— С вами! — Еще и глазами черными засверкал — страсти какие.— Пока вы не принялись меня пугать — все было хорошо, — честно ответила я, не отказывая себе в удовольствии полюбоваться мужчиной. А что — роскошный экземпляр. Широкоплечий. Серебристоволосый. С черными глазами… Да что я… Я ж так — только с эстетической точки зрения.— Тогда зачем вы поднялись? — гневался он.— Постель делает человека больным, — процитировала я кого-то из древних греков.— Идиот с кулаками делает человека больным. — Он подошел совсем близко и даже уже протянул руку, чтобы погладить меня по щеке… но… решительно шагнул назад. — Простите.
— Аспирант — это зародыш специалиста, а вы, студенты первого курса… Я даже боюсь предположить, кто вы относительно разумности.
— Мужчина должен быть мужчиной. Уметь принимать решение и нести за него ответственность. А матерям, уж простите меня, свойственна гиперопека. А потом они удивляются, что вырос не сын, а размазня.
— Слухи, порочащие репутацию, вы называете нелепостью?
— Именно так. И всегда не понимала: зачем это кому-то надо… Ну, занимайся своей жизнью и не лезь в чужую… И все будет гораздо спокойнее и приятнее.
— А скрываться надо там, где много народу, — задумчиво протянула я. — Знаете, по принципу листьев в лесу: когда их неисчислимое количество, сложно найти нужный.
Зачем рядом мужчина, который не защищает свою семью ценой собственной жизни? Оставь его.
Подростки вообще любят испытывать границы дозволенного. И чем подросток больше любит — тем решительнее он будет прощупывать эту границу.
— Зачем? Он хочет свободы?
— Нет. Он хочет, чтобы ему показали, что мир — нормален, граница есть и он в безопасности.
— То есть Паша… Пауль нарочно провоцировал меня, чтобы ему указали его место?
— Совершенно верно.
— Я не знаю, как в вашем мире, но в моем… Вы красивы, но у вас нет защиты — значит, вас будут добиваться. И не всегда пристойными способами. Вы искренни — для нашего общества это недостаток. А по поводу веры в людей… Знаете, иной раз хочется собраться, уехать на необитаемый остров…
Луиза всегда была до отвращения правильной. И удивительно приличной. Это в какой-то момент начинает действовать как зубная боль. Такое совершенство… Но ты однажды начинаешь понимать, что за этой правильностью — пустота. А ты женат на статуе, говорящей приятным тихим голосом абсолютно правильные вещи. И это сводит с ума…
— Я как-то приучился не замечать людей, которые пытаются поставить меня в щекотливую ситуацию.
— И как вам это удается?
— Я выбрал нескольких человек, мнение которых для меня важно. В глазах которых мне хочется выглядеть… прилично. И все. Мнения остальных для меня попросту не существует. Иначе бы я с ума сошел, кому-то что-то доказывая.
— Что случилось? — рявкнул милорд Верд.— С кем? — испугалась я.— С вами! — Еще и глазами черными засверкал — страсти какие.— Пока вы не принялись меня пугать — все было хорошо, — честно ответила я, не отказывая себе в удовольствии полюбоваться мужчиной. А что — роскошный экземпляр. Широкоплечий. Серебристоволосый. С черными глазами… Да что я… Я ж так — только с эстетической точки зрения.— Тогда зачем вы поднялись? — гневался он.— Постель делает человека больным, — процитировала я кого-то из древних греков.— Идиот с кулаками делает человека больным. — Он подошел совсем близко и даже уже протянул руку, чтобы погладить меня по щеке… но… решительно шагнул назад. — Простите.
— Аспирант — это зародыш специалиста, а вы, студенты первого курса… Я даже боюсь предположить, кто вы относительно разумности.
— Мужчина должен быть мужчиной. Уметь принимать решение и нести за него ответственность. А матерям, уж простите меня, свойственна гиперопека. А потом они удивляются, что вырос не сын, а размазня.