Жертвам, как известно, свойственно время от времени наносить ответный удар.
Как известно, лучший способ защиты – нападение. Особенно когда защищающийся - не прав.
Как ни старайся освободиться, итог один – мы прикованы к нашему прошлому.
У нас два варианта развития событий. Первый – мы жестоко заблуждаемся и предаем дружбу, которой без малого двадцать лет. Второй – мы правы. Не знаю, что хуже.
Бывает такая боль, которую не уймешь. Ее только выплеснуть можно.
Можно скрыться от толпы, но от воспоминаний не скроешься
Когда в твоём присутствии лгут столько раз, язык жестов лгущего становится как родной.
Ложь способна пережить любую правду
«…Все сгрудились вокруг печи в гостиной. Вот только не ВСЕ, в том-то и беда. Слова монотонно звучат в голове, будто жуткий обратный отсчёт. Все ближе и ближе к нулю, строчка за строчкой, один за другим…»
- <Ты мне кого-то напоминаешь> Может, эту... как её... из "Дьявол носит Prada". - Мэрил Стрип? - чуть не расхохоталась я. Он нетерпеливо потряс головой. - Нет, другую. Как её... Энн Хэтэуэй. Ты на неё похожа. "Одно лицо, - скептически подумала я, - только если бы Энн Хэтэуэй набрала двадцать кило, заимела шрамы от угрей и…
Дело в том, что карты не предсказывают будущее. Они лишь показывают нам, как может повернуться та или иная ситуация, создаваемая нашей энергией, которую мы привносим в толкование. Другой день, другое настроение, другая энергетическая картина – и на тот же самый вопрос можно получить совершенно иной ответ.
Мирный вид, запечатленный на открытке, чай на газоне в духе Агаты Кристи - все исчезло, все поглотил упадок. Возникло какое-то странное, тревожное чувство. Не просто ощущение, которое приходит, когда видишь дом, долго находившийся в небрежении. Что-то куда более мрачное, как бывает там, где таятся тайны, где люди были страшно несчастны и никто не пришел их утешить.
Завязавших наркоманов не бывает; бывают наркоманы, которые достаточно долго не развязываются.
У нас два варианта развития событий. Первый – мы жестоко заблуждаемся и предаем дружбу, которой без малого двадцать лет. Второй – мы правы. Не знаю, что хуже.
“People don’t change,” Nina said bitterly. “They just get more punctilious about hiding their true selves.”
Стучите по дереву, бормочите заклинания на удачу – они не помогут вам увидеть приближающуюся машину, не помогут избавиться от опухоли, которая уже сидит внутри, просто вы не знаете.
Нельзя тосковать по тому, чего у вас никогда не было.
Прилетела к нам сорока.
Значит, будем танцевать.
Две сороки прилетели —
Будем горе горевать.
Если три, родится мальчик.
А четыре – будет дочь.
Пять сорок – уснешь голодным.
Шесть – получишь медный грош.
Ну а семь – узнаешь тайну,
Что несли из рода в род.
Нельзя вечно топтаться на том, что могло бы быть, надо двигаться только вперед, к другому будущему.
– Ты не хуже меня знаешь – завязавших не бывает, бывают те, кто достаточно долго не развязывается.
Оуэн хочет меня подразнить. Поэтому я ему подыгрываю: притворно хмурюсь, потом якобы «отхожу». Мимика давно мною заучена. Интересно, все семейные пары так развлекаются, размышляю я, убирая со стола; все разыгрывают в определенных ситуациях определенные диалоги?
Ложь ведь не всегда идентична измене с другим мужчиной. Изменять можно по-разному, и эффект будет не менее, если не более пагубным, чем от измены.
Ведь что такое стены, каково их назначение? Не только охранять от чужаков, о нет – стены могут стать ловушкой для тех, кто в них прячется.
You’re never an ex-addict, you’re just an addict who hasn’t had a fix in a while.
– Я хочу тебя всю. Всю. Чтобы ты снова была вся моя…
Позволяю ему поцелуи, свои мысли не озвучиваю. А мысли такие: если он действительно этого хочет, то счастливым ему не бывать. Меня целиком он не получит. Девятью десятыми навечно завладела Фрейя, а оставшаяся часть нужна мне для себя, Фатимы, Теи и Кейт.