Воспоминания — один только стыд и рвание волос.
Некоторым ведь больше нечего и делать, как только говорить. Есть такое призвание.
Да разве после одного счастья бывает другое, потом третье, такое же?
Мы не выходим замуж, нас выдают или берут.
— А вы разве заметили у меня что-нибудь на лице? — спросил он.— Слезы, хотя вы и скрывали их; это дурная черта у мужчин — стыдиться своего сердца. Это тоже самолюбие, только фальшивое. Лучше бы они постыдились иногда своего ума: он чаще ошибается.
Глядишь, кажется, нельзя и жить на белом свете, а выпьешь — можно жить!
Есть такие люди, в которых, как ни бейся, не возбудишь никак духа вражды, мщения и т. п. Что ни делай с ними, они всё ласкаются. Впрочем, надо отдать им справедливость, что и любовь их, если разделить её на градусы, до степени жара никогда не доходит. Хотя про таких людей говорят, что они любят всех и потому добры, а в сущности они никого не любят и добры потому только, что не злы.
У сердца, когда оно любит, есть свой ум… оно знает, чего хочет, и знает наперед, что будет.
Дружба — вещь хорошая, когда она — любовь между молодыми мужчиной и женщиной или воспоминание о любви между стариками. Но боже сохрани, если она с одной стороны дружба, с другой — любовь.
— Дядюшка! Вы подслушивали нас! — вскричал вне себя Александр.
— Да, я там за кустом сидел. Мне ведь только и дела, что за тобой бегать да подслушивать всякий вздор.
- Чувство, дядюшка, просится наружу, требует порыва, излияния...
- У меня не просится и не требует, да если б и просилось, так я бы воздержался - и тебе тоже советую.
- Зачем же?
- А затем, чтоб после, когда рассмотришь поближе человека, которого обнял, не краснеть за свои объятия
… Сердце людское только, кажется, и живёт противоречиями: не будь их, и его как будто нет в груди.
Влюбление все таковы: то очень слепы, то слишком прозорливы.
В любви равно участвуют и душа и тело; в противном случае любовь неполна: мы не духи и не звери.
...матери не ожидают наград. Мать любит без толку и без разбору. Велики вы, славны, красивы, горды, переходит имя ваше из уст в уста, гремят ваши дела по свету - голова старушки трясется от радости, она
плачет, смеется и молится долго и жарко. А сынок, большею частью, и не думает поделиться славой с родительницею. Нищи ли вы духом и умом, отметила
ли вас природа клеймом безобразия, точит ли жало недуга ваше сердце или тело, наконец отталкивают вас от себя люди и нет вам места между ними - тем
более места в сердце матери. Она сильнее прижимает к груди уродливое, неудавшееся чадо и молится еще долее и жарче.
О, как грустно разглядеть жизнь, понять, какова она, и не понять, зачем она!
"Я буду любить просто, без затей, буду ходить за мужем, как нянька, слушаться его во всем и никогда не казаться умнее его; да и как можно быть умнее мужа? Это грех!..."
Человек, конечно, властелин земли, но он также и раб своего желудка.
От людей можно скрыться, а от себя куда уйдешь?
- За мигом невыразимого блаженства - вдруг простокваша!!! - сказал он Наденьке. - Ужели всё так и в жизни?
- Лишь бы не было хуже, - весело отвечала она, - а простокваша очень хороша, особенно для того, кто не обедал.
Остерегаться не мешает: если окажется негодяй – не обманешься, а порядочный человек – приятно ошибёшься.
Уж давно доказано, что женское сердце не живет без любви
- С кем вы жили всю жизнь, с кем имели дела, кого любили, если у вас такие черные подозрения?..
- Жил с людьми, любил женщину.
— И я, может быть, женюсь! — сказал Александр на ухо дяде. — Закрой клапан, Александр!
Петр Иваныч положил перо и поглядел на племянника. Тот покраснел.
- Вы ничего не замечаете в моем лице? - спросил он.
- Что-то глуповато... Постой-ка... Ты влюблен?