В хронике-эпопее писателя Русского зарубежья Евгения Николаевича Чирикова (1864–1932) представлена масштабная панорама предреволюционной России, показана борьба элит и революционных фанатиков за власть, приведшая страну к катастрофе. Распад государства всегда начинается с неблагополучия в семье — в отчем доме (этой миниатюрной модели государства), что писатель и показал на примере аристократов, князей Кудышевых.
В России книга публикуется впервые. Приведены уникальные архивные фотоматериалы.
Думаю, что "Отчий дом" Евгения Чирикова - это тот роман, который по достоинству оценят поклонники Ф.М. Достоевского. Семейная сага, разворачивающаяся в Симбирской губернии начиная с 1881 года, то есть с того момента, когда по словам великого князя Александра Михайловича "идиллическая Россия с Царем Батюшкой и его верноподданным народом перестала существовать".
Дворянская семья, старая дама, столбовая дворянка не зараженная либерализмом и три ее сына, каждый из которых с большим пунктиком в голове: старший - либерал, средний - марксист, младший - толстовец-хлыст. Все трое вместе со своими женами и отпрысками представляют собой типажи крайне расхлябанные и разложившиеся. Террор, марксизм, откровенное издевательство над верой, либеральное нытье, блудливые похождения - что только не учиняют братья Кудышевы на глазах у своей несчастной матери, рассудок которой в итоге не выдерживает.
Пожалуй, старая княгиня и сам Дом, фамильная усадьба Никудышевка - те два персонажа, которые вызывали сострадание и симпатию. Ну и еще в конце романа наконец как-то преобразился и воскрес душрй Григорий Кудышев. Все остальные в той или иной степени внушали брезгливость. Дом, кстати, в романе совершенно живой персонаж. Он грустит и болеет вместе с барыней, он оживает и расцветает, когда в семье происходит что-то светлое и радостное, он же предстает совершенно растерзанным, когда барыня умирает, а ее непутевые потомки терзают наследство и грызутся друг с другом.
Повествование обрывается 1905 годом, "победой" первой революции. Обломки семьи Кудышевых в либеральном угаре радуются и празднуют, но
"Русская тройка" точно вырвала вожжи из рук ямщика и, въехав в ворота XX столетия, понесла седоков без пути и дороги с какой-то роковой предопределенностью к крутому обрыву... над пропастью".
Не сложно предположить, что при окончательной победе либерально-марксистского угара, революция сожрет всех доживших до нее и так приветствующих ее Кудышевых. Об этом Евгений Чириков не пишет прямо, но многократно на намекает.
Думаю, что "Отчий дом" Евгения Чирикова - это тот роман, который по достоинству оценят поклонники Ф.М. Достоевского. Семейная сага, разворачивающаяся в Симбирской губернии начиная с 1881 года, то есть с того момента, когда по словам великого князя Александра Михайловича "идиллическая Россия с Царем Батюшкой и его верноподданным народом перестала существовать".
Дворянская семья, старая дама, столбовая дворянка не зараженная либерализмом и три ее сына, каждый из которых с большим пунктиком в голове: старший - либерал, средний - марксист, младший - толстовец-хлыст. Все трое вместе со своими женами и отпрысками представляют собой типажи крайне расхлябанные и разложившиеся. Террор, марксизм, откровенное издевательство над верой, либеральное нытье, блудливые похождения - что только не учиняют братья Кудышевы на глазах у своей несчастной матери, рассудок которой в итоге не выдерживает.
Пожалуй, старая княгиня и сам Дом, фамильная усадьба Никудышевка - те два персонажа, которые вызывали сострадание и симпатию. Ну и еще в конце романа наконец как-то преобразился и воскрес душрй Григорий Кудышев. Все остальные в той или иной степени внушали брезгливость. Дом, кстати, в романе совершенно живой персонаж. Он грустит и болеет вместе с барыней, он оживает и расцветает, когда в семье происходит что-то светлое и радостное, он же предстает совершенно растерзанным, когда барыня умирает, а ее непутевые потомки терзают наследство и грызутся друг с другом.
Повествование обрывается 1905 годом, "победой" первой революции. Обломки семьи Кудышевых в либеральном угаре радуются и празднуют, но
"Русская тройка" точно вырвала вожжи из рук ямщика и, въехав в ворота XX столетия, понесла седоков без пути и дороги с какой-то роковой предопределенностью к крутому обрыву... над пропастью".
Не сложно предположить, что при окончательной победе либерально-марксистского угара, революция сожрет всех доживших до нее и так приветствующих ее Кудышевых. Об этом Евгений Чириков не пишет прямо, но многократно на намекает.
Вдалеке от всяких -измов
Семейная хроника. Период приблизительно 1880-1905. Имение в Нижегородской области, дворянская семья Кудышевых: их матушка, три сына, ну и другие родственники и персонажи вокруг них.
Автор - известный литератор (не у нас, конечно, раз эмигрант).
На его похоронах в Праге в 1932 г. было много народу из русской диаспоры и из чешских кругов. Участвовал в том числе и первый премьер-министр Чехословакии К. Крамарж.
Во второстепенных персонажах романа также и исторические личности, даже молодой Ленин. Между прочим, когда Ленина исключили из Казанского университета, Чирикова тоже. Так что, скорее всего, они были знакомы, хотя бы на уровне тусовки.
"Отчий дом" - большое произведение (830 бумажных страниц), писался в 1929-1931 годах, когда пышным цветом цвели разные "-измы". Тут - нет, язык традиционный.
И замечательный.
Например, вот цитата об одной из героинь: "И в пьяных, немного бесстыжих глазах, и в истомной потяге, и в красных чувственных губах, в смехе, в походке вперед богатырской грудью — везде только палящий душу грех..."
Каково: "истомная потяга" !
Или вот:"Тоска живет в русской душе неистребимая по какой-то великой правде, попранной жизнью человеческой".
"...в институте, в этом волшебном, отрезанном от действительной жизни замке, тщательно берегли чистоту душ и прелестную наивность своих «принцесс» и лишь изредка показывали уголки подлинной жизни «избранного общества» в праздничном облачении душ и тела: раз в год вывозили в театр, в оперу, где все, от театральных подмостков до капельдинеров, изображало счастливых людей; раз в год устраивали торжественный бал в институте, куда допускалась публика лишь по особому строгому выбору. Даже Богу молились они в отдельной своей церкви. Они беспечно порхали по наукам и искусствам, раскрывавшим им жизнь тоже с одной величественной и красивой стороны, изучали очищенную от прозы жизни литературу, обучались музыке, новым языкам, танцам, хорошим манерам, красивому рукоделью, красивым разговорам. Они выпускались из волшебного замка радостными, наивно-счастливыми, мечтательно-чувствительными, влюбленными в жизнь, добрыми ко всем людям".
=
Подолгу думала теперь Анна Михайловна об этих людях, которые убили самого светлого и доброго из русских царей, сделавшего столько добра русскому народу и России. За что убили? Как злые псы — волка, травили его всю жизнь: стреляли, делали подкопы под улицами, клали мины под мостами, под железными дорогами, взрывали дворец и, наконец, придумали какие-то снаряды и разорвали ими святого страдальца!
Подобно былинному богатырю, новый царь попридержал на перекрестке дорог своего коня, всмотрелся в туманные дали и, повернувши коня, медленно поехал назад. Сперва надо свой Дом в порядок привести.И всю жизнь он провел дома, занимаясь хлопотливым хозяйским делом. Человек большой воли и сильного характера, он и внешним образом своим напоминал русского былинного богатыря из тех, что помогали своей богатырской силой Святую Русь от всякой бродячей нехристи спасать.Великую опасность почуял он от занесенной западными ветрами крамолы, толкавшей землю Русскую в пропасть революции, и, как всякий хороший хозяин, взял в руки метлу и прежде всего начал накопившийся сор из своей избы выметать. Старовера бородатого новый царь напоминал: старозаветных привычек и взглядов придерживался и никаких заморских новшеств не любил. Тяжело вздыхал, вспоминая, чем кончилась эта затея для отца родного. А как подмел наскоро избу, осмотрелся и подумал: «Много тут разных затей заморских покойный родитель понастроил, не подходит это русскому человеку». Помолился да и за перестройку принялся. Ученых строителей да архитекторов на подмогу себе не взял: своим умом, по своему вкусу, хозяйственным порядком дело начал.
Ценили ли эту самоотверженность молодежи крестьяне, то есть народ, на помощь к которому молодежь самоотверженно бросилась в годину несчастья? Ведь лет тридцать скоро, как в России работает земство, тысячи больниц разбросало по селам, миллионы крестьян прошли через эти больницы и амбулатории, пользуясь достижениями медицинской науки и любовным уходом русской интеллигенции: ведь народ миллионами собственных глаз мог убедиться в том, что и наука, и ее служители направляют свой труд и заботы только на благо простому народу?Нет. Не ценили.
Все эти подпольные печальники народа были рады всякому несчастию в России и не только не жалели народ, а утверждали, что «чем хуже, тем лучше», а потому рекомендовали не кормить голодных, а предоставить их в полное распоряжение голодной смерти.