Лукреция Флориани

Удивилась, что к этой увлекательной книге нет ни одной рецензии! Жорж Санд находится в отношениях с прекрасным пианистом Шопеном, но он заболевает. И историки говорят, что она написала специально эту книгу, где всячески себя возвеличила, а Шопена наделила всеми немыслимыми слабостями, чтобы избавиться от него.

Я прочитала роман на одном дыхании, он так наполнен эмоциями! Правда меня потрясло наглое самолюбование Лукреции и то, как она во всем обвинила Кароля. Даже без исторической подоплеки этой истории мне было обидно за него. Больше всего меня удивляло, как она обвиняет его в ревности, без конца давая ему откровенные поводы для этого своим очень вольным поведением. Я очень симпатизировала Каролю, особенно зная, что за его образом кроется один из моих любимых композиторов Шопен. Я читала и два дня слушала очень нежную музыку Шопена и так ярко представляла себе его романтиную любовь. Я уже достаточно прочитала романов Жорж Санд и прочитала её биографию, чтобы понять, как он ей подходил. Она всю жизнь мучилась от мужчин, которые её не любили и мучили. Она тайно мечтала о нежной любви мужчины, который мог бы также красиво любить, как она сама. Несомненно Шопен был исполнением этой её мечты. Тем более, что отношения с ним были самыми долгими.

Вообще все книги Жорж Санд мне невероятно близки своими чувствами, своей чувственностью, страстью и любовью. Хотя я люблю немного иначе, но всё равно искренность, сердечность и чувственность всех её романов покоряет.

Стала искать после прочтения романов "Зиму на Майорке" - роман об их отношениях в более ранний период. Очень хочется узнать эту историю ближе...

С удовольствием, хотя в то же время и с печалью прочитала этот небольшой роман, в котором Жорж Санд описала свои отношения с возлюбленным Фредериком Шопеном (и, конечно, не могла быть полностью беспристрастна и потому справедлива). Недостатки своего любимого она внимательно рассмотрела под увеличительным стеклом, а вот достоинства хоть и упомянула, однако не считала их чем-то важным и истинным – это чувствуется. Потому герой в романе выглядит существом абсолютно невыносимым, не заслуживающим оправдания, а героиня – его жертвой… Но я не думаю, что в жизни бывает так. И как бы ни выглядели отношения извне, если они длятся долгое время, то оба партнёра от них что-то получают, и не может такого быть, чтобы один был полностью прав во всём, а второй – полностью виноват. Так, в романе Лукреция умерла, не выдержав бремени своих тягостных отношений с Каролем, но в жизни случилось совсем наоборот – это Шопен не пережил разрыва с возлюбленной, к которой, без сомнения, был привязан всем существом своей впечатлительной и истерзанной души…

Но, оставляя в стороне вопрос, насколько Шопен в действительности был похож на Кароля, я благодарна Жорж Санд за этот образ, полный метаний, противоречий и – да, ужасающих недостатков, которые большинство читателей ему не простят. Полная замкнутость на себе самом, неумение жить в реальном мире, любить реальных людей, а не их возвышенные образы, погружённость в страдания, переходящая всякие границы впечатлительность и чувствительность, оборачивающаяся бесконечными беспочвенными страхами и терзаниями – малосимпатично и, ох, как знакомо! Добавить ко всему этому приступы чудовищной ревности и колебаний в своём чувстве, когда он то возносит возлюбленную на уровень Господа Бога, то с горечью низвергает её оттуда – внутреннему аду, в котором живёт несчастный Кароль, никто не позавидует. Но в то же время мне глубоко понятны истоки его страданий и те неприглядные формы, в которых вынуждена проявляться его душа, одинокая, скованная неправильно понятыми моральными догмами, не умеющая найти соприкосновение с силой живой жизни и окружающих его людей. Неудивительно, что он с такой силой привязывается к Лукреции, которая служит для него единственной связью с земным миром, и то обожает её, то тиранит – как происходит всегда, когда мы превращаем кого-то или что-то в единственный смысл нашего существования…

То, что утешает меня – жить в подобном аду бесконечно невозможно. Рано или поздно (хотя бы в следующей жизни) терзания Кароля, доведённые до предела, заставят его выбраться из его скорлупы и, быть может, станут основой для настоящих доброты и сострадания, для которых уже есть предпосылки в его возвышенных идеалах. Что же касается Лукреции, то её простота, близость к реальной жизни, заботливое внимание к окружающим и сострадание, заключающееся в принятии человека со всеми его пороками и добродетелями, конечно же, не могут не импонировать. Но в то же время ей (или, скорее, Жорж Санд) не удалось окинуть своего возлюбленного истинно любящим взглядом, замечающим и достоинства, и недостатки, не осуждающим, но сочувствующим; быть может, это и невозможно – до тех пор, пока в нас остаётся какой-то отголосок личных ожиданий… Книга ещё раз напомнила мне об одиночестве человека, о том, как мы не можем увидеть друг друга по-настоящему, о неспособности проникнуть в чужой внутренний мир и разглядеть истоки чужой боли – ведь это не удалось ни Лукреции, ни Каролю, хотя оба по-своему пытались. Меж тем как только тогда человек сможет обрести многогранность и настоящую полноту существования, когда сумеет сделать это… Думается, что такие непохожие Кароль и Лукреция – это действительно «две половинки одной души», но они должны пройти долгий путь, прежде чем смогут преодолеть роковые противоречия своих земных характеров и соединиться по-настоящему.

Дочитала последнюю строчку, и такая тоска на душе...
Этот роман словно создан убедить тебя на примере Лукреции, что, мол, нЕчего влюбляться- всё это страдания, стыд и смерть.
Может оно и полезно так иной раз получить подзатыльник своей романтичности. В образе героини я узнала себя, да и многие русские женщины себя узнают, ведь нашим отечественным барышням так присущи самоотверженность до самозабвения, смирение перед волей любимого подлеца... А Кароль- типичный представитель юноши, воспитанный одной лишь матушкой, эгоистичный, не отдающий отчета в своих поступках. В Лукреции обрел замену своей мамы, и ревновал к ее деткам, как первенец ревнует к младшеньким. Чем дальше раскрывается образ Кароля, тем омерзительнее наблюдать за ним, но откровеннее и честнее.
Я бы посоветовала эту книгу тем, кому нужно взять передышку на любовном фронте, мне она действительно помогла.

Буря в стакане воды

1. Для расширения кругозора прочитал этот роман, чтобы иметь представление о творчестве Авроры Дюдеван.
Что могу сказать?
Зная, что роман навеян личными переживаниями, все же, считаю, не надо отождествлять героев романа с реальными прототипами и не надо судить о Лукреции как об Авроре. О романе надо судить как о литературном произведении с удачно или неудачно изображенными героями и сюжетными линиями. Мне показался роман пресным.
2. Сегодняшнему читателю роман может быть малоинтересен, а в те времена это было большое явление в литературе. Как говорила сама Аврора, ей нужно каждый день работать по 6 часов. Она была сильной, самодостаточной женщиной и яркой личностью (в наше время к такому типу людей относится, например, Алла Пугачева, по-моему). И у меня вызывает уважение уже тот объем работы, который она, автор многих книг, проделала.
3. Но, возможно, написание этого романа, кроме всего прочего, было подсознательно продиктовано желанием оправдать себя после разрыва с Шопеном хотя бы в собственных глазах.
4. Что касается их личных отношений, то, без сомнения, Шопен, кроме туберкулёза, был ещё и психически нездоров. И сильная Аврора держалась сколько было сил. И за это ее можно только уважать. Но невозможно без конца тащить на себе избалованного, немужественного мужчину, закомплексованного ревностью.
По этому поводу мне вспоминается анекдот еще советских времен, как из города приехал лектор читать колхозникам лекцию о половой проблеме.
Собрали в клубе мужиков, баб. Вот лектор им целый час читал лекцию, а потом говорит: «Ну, кто ещё хочет высказаться о проблеме?».
Встаёт старичок с последнего ряда: «Слышь, милок, ты возьми-ка косу да помаши ею от зари до зари, так твою половую проблему как чем отшибло».
Правда, верно и то, что если бы Шопен от зари до зари махал косой, то мы не знали бы его чудесной музыки...