Что такое благосостояние? Как возник капитализм? Зачем платить налоги? Как в современном мире работает принцип распределения? Отвечая на эти и другие вопросы, финансист Георг фон Вальвиц пишет новую историю развития экономических идей, начиная с Адама Смита и заканчивая Occupy Wall Street. Остроумно и легко он объясняет то, что мы привыкли считать очень сложным. Останавливаясь на ключевых фигурах и событиях двухсот лет существования экономики в современном понимании этого слова, в каждой главе он проводит параллели с современностью: идеи Смита, Руссо, Милля, Бакунина, Маркса и Кейнса в книге перекликаются с кризисами в Греции и Исландии, экономической моделью Китая и протестными акциями последних лет.
Игра на понижение
Кажется, пришла пора знакомиться. Меня зовут Вика, и я... да, и алкоголик тоже. Но важнее то, что я блондинка. Можете представить мою радость (а и заодно и степень везучести), когда всемогущий рандом предложил на выбор большую книгу про художников или маленькую про экономическую теорию. Еще был Делез, но один том Делеза у меня уже есть: он вполне годится для пускания инста-пыли в глаза или кухонных битв с тараканами. А у меня нет даже тараканов. Да и кухня не моя, потому что от моей, строящейся рядом со свалкой на Коменде, построили только свалку. Я люблю платья, корейские мелодрамы и красный лак для ногтей. Я не люблю политику, экономику, а мою любовь к философии убил преподаватель-шовинист на первом курсе университета. И если вы сейчас подумали, что все это абсолютно лишняя информация в игре на 200+ человек, то нет. Просто книга «Мистер Смит и рай земной» написана будто специально для меня.
Георг фон Вальвиц делает примерно то же самое, что пару лет назад мы могли наблюдать в фильме «Игра на понижение», где Марго Робби, утопая в мыльной пене, рассказывала про финансовый ипотечный пузырь, а Селена Гомез на примере игры в казино пыталась объяснить что-то про ставки на CDO. «Изобретение благосостояния» написано дружелюбным и абсолютно ненаукообразным языком. Более того, автор всеми силами старается сделать чтение увлекательным, не гнушаясь байками про тех самых людей, которые за пару веков создали современную экономическую теорию. Вот выскочка Вольтер неудачно получает по морде, сбегает в Англию и рьяно начинает строчить философские письма об отсталости Франции и необходимости буржуазной революции. Вот пучеглазый Адам Смит трясет головой под маминой юбкой и ему является невидимая рука рынка. А вот Йозеф Шумпетер разъезжает по нищей Вене в открытой карете с блондинкой на левом колене и брюнеткой на правом, рассуждая в перерывах о созидательном разрушении и пассионарности предпринимателей. Все это безобразие выглядит так, будто четвертая стена сейчас рухнет, и пролетарии всех стран начнут строить баррикады из томов Делеза.
Дополнительного плюса к карме Вальвиц заслуживает благодаря множеству литературных отсылок. И дело не ограничивается достаточно предсказуемым анализом библии либертарианцев «Атлант расправил плечи». Вальвиц вполне логично выводит неолиберализм из романов Кафки. Последние, с их вязкой боязнью бюрократии, повсеместного и порой сюрреалистичного вмешательства государства во все сферы жизни, послужили почвой для анархистского «Движения чаепития», с которым были тесно связаны и либертарианцы. Чтобы доступнее проиллюстрировать достаточно далекое от нас начало ХХ века, Вальвиц подробно прослеживает, как всеобщая алчность оживает на страницах, например, «Отца Горио» Бальзака. Или как «капитал пьет кровь бедняков» в «Жерминале» Золя. Тем самым он анализирует такие социально-экономические последствия индустриализации, как обезличивание труда, всеобщую механизацию и зреющее бездушие. А прежде чем приступить к разбору теорий Кейнса, Вальвиц подробно исследует героев Томаса Манна, чья мягкотелость и склонность к саморазрушению приводит мировому экономическому кризису.
Кроме забавного преподнесения биографических фактов и игры с литературными отсылками, Вальвиц уделяет значительное внимание анализу каждой эпохи, в которую возникали рассматриваемые им теории. Отчаявшаяся Virginia Company позволяет родиться в Джемстауне современной демократии, чтобы Смит и Рикардо смогли создать свои труды. Первые буржуазные революции в Европе приводят не только к смене правящих классов, но и к растущему чувству неудовлетворенности тех, кого благосостояние миновало. На этой почве зреет и натурфилософия Руссо, и утопизм Сен-Симона, и анархизм Бакунина. Разруха Первой мировой, Великая трансформация, а затем беспечное возвращение золотого стандарта, биржевой крах и наступление Великой депрессии подталкивают Кейнса к переосмыслению теории Адама Смита и изобретению новой модели, приспособленной к изменившемуся нестатичному миру. Политическая обстановка, царящие умонастроения и даже желание среднестатистического человека приобрести автомобиль на кредитные средства – все это рассматривается не менее пристально, чем голые научные тезисы. Вальвиц стремится объяснить не просто экономические законы, но и саму природу и необходимость их появления. Показать, что передовые взгляды Вольтера устарели не потому, что в свое время он ошибался, но просто потому, что его время прошло. Автору не чуждо изрядное упрощение и популизм, но и назвать «Изобретение благосостояния» пустышкой было бы большой ошибкой. Это очень, извините за нецензурную брань, постмодернистский подход, когда игра на понижение ведется вполне осознанно. Выбранная форма повествования, быть может, не слишком серьезна, но хорошее чувство юмора всегда симпатичнее унылого снобизма.
Игра на понижение
Кажется, пришла пора знакомиться. Меня зовут Вика, и я... да, и алкоголик тоже. Но важнее то, что я блондинка. Можете представить мою радость (а и заодно и степень везучести), когда всемогущий рандом предложил на выбор большую книгу про художников или маленькую про экономическую теорию. Еще был Делез, но один том Делеза у меня уже есть: он вполне годится для пускания инста-пыли в глаза или кухонных битв с тараканами. А у меня нет даже тараканов. Да и кухня не моя, потому что от моей, строящейся рядом со свалкой на Коменде, построили только свалку. Я люблю платья, корейские мелодрамы и красный лак для ногтей. Я не люблю политику, экономику, а мою любовь к философии убил преподаватель-шовинист на первом курсе университета. И если вы сейчас подумали, что все это абсолютно лишняя информация в игре на 200+ человек, то нет. Просто книга «Мистер Смит и рай земной» написана будто специально для меня.
Георг фон Вальвиц делает примерно то же самое, что пару лет назад мы могли наблюдать в фильме «Игра на понижение», где Марго Робби, утопая в мыльной пене, рассказывала про финансовый ипотечный пузырь, а Селена Гомез на примере игры в казино пыталась объяснить что-то про ставки на CDO. «Изобретение благосостояния» написано дружелюбным и абсолютно ненаукообразным языком. Более того, автор всеми силами старается сделать чтение увлекательным, не гнушаясь байками про тех самых людей, которые за пару веков создали современную экономическую теорию. Вот выскочка Вольтер неудачно получает по морде, сбегает в Англию и рьяно начинает строчить философские письма об отсталости Франции и необходимости буржуазной революции. Вот пучеглазый Адам Смит трясет головой под маминой юбкой и ему является невидимая рука рынка. А вот Йозеф Шумпетер разъезжает по нищей Вене в открытой карете с блондинкой на левом колене и брюнеткой на правом, рассуждая в перерывах о созидательном разрушении и пассионарности предпринимателей. Все это безобразие выглядит так, будто четвертая стена сейчас рухнет, и пролетарии всех стран начнут строить баррикады из томов Делеза.
Дополнительного плюса к карме Вальвиц заслуживает благодаря множеству литературных отсылок. И дело не ограничивается достаточно предсказуемым анализом библии либертарианцев «Атлант расправил плечи». Вальвиц вполне логично выводит неолиберализм из романов Кафки. Последние, с их вязкой боязнью бюрократии, повсеместного и порой сюрреалистичного вмешательства государства во все сферы жизни, послужили почвой для анархистского «Движения чаепития», с которым были тесно связаны и либертарианцы. Чтобы доступнее проиллюстрировать достаточно далекое от нас начало ХХ века, Вальвиц подробно прослеживает, как всеобщая алчность оживает на страницах, например, «Отца Горио» Бальзака. Или как «капитал пьет кровь бедняков» в «Жерминале» Золя. Тем самым он анализирует такие социально-экономические последствия индустриализации, как обезличивание труда, всеобщую механизацию и зреющее бездушие. А прежде чем приступить к разбору теорий Кейнса, Вальвиц подробно исследует героев Томаса Манна, чья мягкотелость и склонность к саморазрушению приводит мировому экономическому кризису.
Кроме забавного преподнесения биографических фактов и игры с литературными отсылками, Вальвиц уделяет значительное внимание анализу каждой эпохи, в которую возникали рассматриваемые им теории. Отчаявшаяся Virginia Company позволяет родиться в Джемстауне современной демократии, чтобы Смит и Рикардо смогли создать свои труды. Первые буржуазные революции в Европе приводят не только к смене правящих классов, но и к растущему чувству неудовлетворенности тех, кого благосостояние миновало. На этой почве зреет и натурфилософия Руссо, и утопизм Сен-Симона, и анархизм Бакунина. Разруха Первой мировой, Великая трансформация, а затем беспечное возвращение золотого стандарта, биржевой крах и наступление Великой депрессии подталкивают Кейнса к переосмыслению теории Адама Смита и изобретению новой модели, приспособленной к изменившемуся нестатичному миру. Политическая обстановка, царящие умонастроения и даже желание среднестатистического человека приобрести автомобиль на кредитные средства – все это рассматривается не менее пристально, чем голые научные тезисы. Вальвиц стремится объяснить не просто экономические законы, но и саму природу и необходимость их появления. Показать, что передовые взгляды Вольтера устарели не потому, что в свое время он ошибался, но просто потому, что его время прошло. Автору не чуждо изрядное упрощение и популизм, но и назвать «Изобретение благосостояния» пустышкой было бы большой ошибкой. Это очень, извините за нецензурную брань, постмодернистский подход, когда игра на понижение ведется вполне осознанно. Выбранная форма повествования, быть может, не слишком серьезна, но хорошее чувство юмора всегда симпатичнее унылого снобизма.
Ад или рай земной
Определенная ирония есть в том, чтобы читать книгу "...рай земной" от издательства Ad Marginem. Я, в общем-то, понимаю, что переводится оно совсем не так, но какая уж разница, если для меня это и правда совсем немного ад.
Ад - потому что от экономики я далека, в университете это носит характер тихой пытки (я на инженера поступала, зачем мне 4 семестра экономики, объясните, пожалуйста, кто-нибудь), и сами по себе экономические перипетии мне непонятны практически от и до.
Поэтому 170-с-чем-то страниц книги Георга фон Вальвица оказались для меня тяжёлым испытанием - это было сложно. Не потому, что это плохо написано - хотя определенная сумбурность его описаний и отсылок к началу в далёких главах (а вот вспомни, читая про философа-Милля, в чём там состояло благосостояние в понимании Рикардо и Смита и всех остальных и прочих) деморализует - а потому, что история экономики это, что называется, не моё. Но это если о субъективном восприятии, которое рождается не из текста, не из сути книги, а скорее от личных... представлений о предмете изысканий.
Любопытно, что ожидаешь от книги, написанной финансистом, скучных терминов или, на худой конец, отсылок к сложносочиненным зубодробительным трудам, а получаешь байки про жизнь Бакунина и его отношения с Герценом («Можно ли здесь заказать устриц?» поразило меня в самое сердце), ницшеанскую философию и целый ворох различных литературных отсылок. А точно ли финансист это написал? - этот вопрос преследовал меня на протяжении всей книги, начиная от Вольтера, заканчивая Шумпетером. Это скорее публицистика, причём добротная, интересная, достойная существования.
Эту книгу стоит почитать хотя бы для того, чтобы щеголять знанием фамилий, которые, зуб даю, не знают большинство моих знакомых; для того, чтобы рассказать во время посиделок с коллегами историю о том, как Вольтер пришёл к своему пониманию благосостояния и почему не состоялась нормальная революция при участии Бакунина.
«Саксонские короли были заметно прагматичнее саксонских революционеров», Опера снова стоит там, где и стояла, а история всё раскручивает свои кольца, рождая раз за разом изменение общественной мысли и соответственно порождая новые представления об идеальном обществе.
Утопия, как мы знаем, недостижима, на то она и утопия, и Вальвиц сравнивает достижение благосостояния с постижением истины и знания, ссылаясь на "Фауста" Гёте и "Саисское извание под покровом" Шиллера.
Может, и правда так - бесконечное стремление к благосостоянию даёт людям возможность раз за разом развиваться, придумывать всё новые способы и всё новые и новые варианты, чтобы создавать, изменять, преображать мир.
А если покров снят - в чём интерес? И не окажется ли это смертельным для развития, не приведёт ли к стагнации - вот в чём вопрос.
"В деньгах ли счастье?"
Георгу фон Вальвицу удалось проделать большой и полезный труд, а именно написать интересным и понятным языком о сложной науке, наполненной разными теориями, концепциями и, конечно же, цифрами. Думаю, что этого удалось достичь, в частности, благодаря тому, что описывая экономические процессы прошлого и настоящего, автор приводит примеры из художественной литературы и биографий различных известных философов, экономистов, анархистов. По ходу книги происходит знакомство читателей со многими важными историческими личностями, которые так или иначе внесли свой вклад в развитие экономики. Занимательным является и то, как красной нитью тянется через всю книгу поиск ответа на вопрос о том, что же из себя представляет это пресловутое благосостояние. Разброс предложенных мнений на эту тему даст каждому богатую пищу для размышлений. В конце приведён список всех трудов, на основе которых создавалась книга, что послужит приятным бонусом для желающих углубиться в какие-либо отдельные теории или ознакомиться с особенно заинтересовавшими их персонажами.
История экономики, как и всякие хорошие истории, начинается с драки и оскорблений
Перед вами хорошая книга научно-публицистического жанра.
Это не учебник по экономике, не классический научный труд в традиционном понимании. В книге рассматривается только изменения взгляда на благосостояние человека и сопутствующие этим изменениям перемены в обществе.
В книге раскрывается тесная взаимосвязь философии, политики и экономики, становление самого понятия экономики. На примере художественной литературы разных стран и времён автор анализирует, что в то время понимали под благосостоянием и какими путями стремились его достичь. Как шаг за шагом менялось представление об идеальном обществе, толкая общество на эти изменения, а изменения общества, в свою очередь, дальше изменяли представления.
В качестве сюжета здесь история человечества, а опорные точки повествования - это книги, изменившие мировоззрение своего времени. Вы узнаете судьбы людей, проследите, как формировалось их мировоззрение и к каким последствиям привел их вклад в литературу.
На мой взгляд книга злободневна, очень любопытно читать о проблемах, волновавших мир 200 лет назад и примерять их на текущее положение вещей.
Книга написана очень легко, в сатирической манере. Помимо основной темы произведения постоянно встречаются небольшие остроумные комментарии обо всем на свете. На фоне других произведений об истории, экономике, философии эта книга ярко выделяется лёгкостью языка. Ее приятно и интересно читать.
Эту книгу однозначно могу порекомендовать всем, кто хочет восполнить пробелы в школьных знаниях истории, лучше понимать движущие силы развития экономики и нахвататься метких выражений на все случаи жизни.
Долгая прогулка 2018, апрель, "Read Forrest Read
Написано финансистом...серьёзно?
Я думаю, заголовок говорит сам за себя.
Читая книгу создаётся впечатление, что она написана каким-то очень творческим господином...художником, музыкантом, просто человеком мыслящим, но абсолютно не относящимся к такой рациональной и строгой сфере знания, как финансы.
Мысль скачет от одного к другому, нет никакой структуры повествования...сначала про то, как человек что-то сделал, потом про страну, потом про общее, потом опять про человека. Есть какая-то хронология, но в рамках века автор может переключиться на 50е года и обратно к началу XX века.
Несмотря на это, текст воспринимается легко и читать его интересно. Подойдёт тем, кто хочет погрузится в финансы, но не загрузить себя сложностями, а просто познакомиться с развитием экономических тенденций в ходе развития стран и городов.