Стоит только замолчать

Презумпция невиновности? - Не, не слышали.

Складывается впечатление, что жизнь, реальную жизнь можно изучить по ее симулякрам, ведь факт тот, что реальная жизнь постоянно обманывает нас и откровенничает с нами, причем в этом она последовательна.

Странная книга и впечатления от нее странные. Понравилось, зацепило, но и несколько моментов, которые мешают оценить книгу выше, тоже есть. Во-первых, полная неразбериха с жанром. Ладно, я знаю примерно какого рода книги выходят в издательстве "Corpus" и, честно говоря, именно этот факт и поспособствовал добавлению книги в виш, все же для меня выбор этого издательства уже знак качества. Так вот, детектива в чистом виде я собственно и не ждала, но тут я даже не знаю, тут такой странный коктейль из заделов на детектив и закосов под нон-фикшн, которые в последней трети резко переходят в какую-то постмодернистскую прозу с явным душком магического реализма. И я вообще-то не против коктейлей и литературных в том числе, но здесь ингредиенты уж очень нестыкующиеся, как будет если, например, попробовать смешать масло с водой, грань все равно будет четко видна. А еще из-за вот этих экспериментов автора мне и язык несколько резанул слух, слишком сильно различаясь в различных кусках текста. Опять же не могу сказать, что он плохой, и даже наоборот, чувствуется разница, когда мы читаем, например, расшифровку допросов обвиняемого и странное, полное личностных, даже каких-то метафизических переживаний, письмо женщины, оглядывающейся на события двадцатилетней давности. Просто как-то сложно мне было воспринимать весь текст как единое целое.

Во-вторых, вот эти вот самые пресловутые реальные события, на которых частично основана книга. Произошедшее преступление не имело международной огласки и найти о нем сведения в интернете (по крайней мере в русско и англоязычном) для меня оказалось нереально. А мне безумно интересно, что именно автор взял из реальности, а что уже плод его воображения, да и для восприятия книги это тоже имеет вес в моем случае. Мотивация главного виновника, которая вызвала у меня дикое отторжение и гнев, что это было. То есть это было в реальности? Или же автор взял за основу лишь совершенное преступление и суд над обвиняемым, а остальное додумал сам? Неужели нельзя было в послесловии хоть в паре предложений рассказать об этом? Меня это прям выбесило!

Но собственно на этом минусы заканчиваются, так как в целом книга меня очень даже увлекла, а в конце вызвала сильные эмоции. В середине семидесятых в небольшом японском городке пропало без вести больше десятка пожилых людей, полиция так бы и топталась на месте, так как не было ни улик, ни свидетелей, ни связи между самими пропавшими, а так как люди жили уединенно, то частенько об их исчезновении узнавали уже спустя не один день, что тоже никак не могло помочь следствию. Но в один день аноним принес в участок конверт, в котором содержалось признание в этих преступлениях. Подписавшегося под ним немедленно арестовали, им оказался молодой рабочий Ода Сотацу, который за все время следствия ни сказал практически ни единого слова ни полиции, ни родственникам, ни журналистам. Он не признавал своей вины, но и не отказывался от нее, он не шел на контакт даже с назначенным ему защитником... Спустя пару десятилетий американский журналист решил выяснить, что же произошло тогда на самом деле и именно о его следствии спустя годы нам и предстоит прочесть.

Очень интригующая завязка, которую собственно даже и не слили, наоборот, концовка бьет наотмашь. (Дальше спойлеры) Вот я вообще любитель почитать контркультуру, мне нравятся герои, которые пытаются противостоять системе, мне нравится наблюдать за ходом их мыслей и, даже когда их заносит, все равно частенько они притягивают меня своей харизмой, взять того же Тайлера Дердена. Но вот зачинщик произошедших событий, некий Сато Какудзо меня выбесил просто по полной! Ненавижу таких манипуляторов, которые вещают о том, как правильно, о необходимости борьбы, о прогнившем обществе, а сами при этом остаются в шоколаде. То есть раз он так уж хотел показать все несовершенство японской судебной системы (а судя по роману там и впрямь было с чем бороться и от чего негодовать), то и шел бы сам на убой, ну или хотя бы посылал бы на этот убой кого-то, кто поддерживает его идеи, а он по сути воспользовался слабыми, сомневающимися людьми, при этом еще и использовал в качестве рычага управления их нежные чувства друг к другу и к себе. Фу! Просто слов нет, меня аж кривило, когда шли речи от его лица. Мр*азотный тип, очень жаль, что ему все сошло с рук и он продолжает жить в своем мире, где он один такой весь в плаще и на коне...

Человеку, находящемуся под стражей, явно не следовало бы так себя вести, а человек невиновный определенно не стал бы так себя вести. Все это противоречило здравому смыслу. Если это была шутка, то самая странная шутка на свете, и чтобы ради нее человек рисковал своей жизнью, и чтобы было совершенно неясно, в чем ее соль? Ума не приложу.

Впрочем это уже совсем другая история

Одно время на ТВ была популярна программа “Следствие вели” с Леонидом Каневским. Формат передачи представлял собой этакий документальный детектив. Постановочные сцены, без каких-либо претензий на актерскую игру, вставки реальных видеосъемок, документов и конечно харизма Каневского.
А коронная фраза ведущего: «Впрочем, это уже совсем другая история» , ушла в народ.

Уж не знаю чем так популярен этот жанр, может тем, что часто реальные случаи оказывались интереснее выдуманных историй, впрочем не факт. Ведь даже неизвестно, на самом ли деле рассказывалось о реальных делах или нет и насколько точно. Что тоже не очень важно, главное похоже.

А теперь представьте, что сценарий к выпуску подобной передачи написал Харуки Мураками. И получите “Стоит только замолчать”.

Япония. В одном из городков происходят исчезновения людей. Вот были и вот нету. Никаких следов, никаких мотивов. Общественность в шоке. И тут в полицию приносят признание некоего Сотацу Одо. Мол так и так, это я всё организовал. При этом в признании указываются подробности, которые никогда не были опубликованы или еще каким-то образом обнародованы. Сотацу берут под белы рученьки и ведут в каземат.
Задают вопросы. Сотацу молчит. И продолжает молчать. Есть только признание. Полиция давит на Сотацу, общественность гнобит семью заключенного. Сотацу молчит. Не буду дальше раскрывать, что да почему. Хотя соль совсем не в сюжете.

Книга в основном состоит из интервью разных людей, тем или иным образом принимавших участие в деле. Ну несколько раз автор коротко о чем-то скажет.
Читать не то чтобы интересно, учитывая обилие чисто японских закидонов, недоступных моему пониманию. Ну например, если бы человек, желая мне что-то объяснить начал со слов: “Один человек был влюблен в дерево…, но это уже совсем другая история” Короче, очень по японски, хоть автор и не японец ни разу. Впрочем, это уже совсем другая история.

Тем не менее книга оставляет жуткое ощущение реальности происходящего, все эти картины мертвенно белых коридоров на пути к эшафоту, легко запечатлеваются в сознании и надо приложить немало усилий, чтобы выкинуть из из головы.

Еще полезно иметь в виду, что книга хоть и частично основана на реальных событиях, поднимает очень реальные проблемы в японском правосудии, да и не только в японском. До недавнего времени, практически все дела, дошедшие до суда в стране Восходящего Солнца, заканчивались обвинительным приговором. Виноват, не виноват. Уже того, что на тебя можно подумать что-то, было вполне достаточно. Впрочем это уже совсем другая история.

В целом книга понравилась. Это не совсем детектив. В нем много странного и непонятного. Но плюс за оригинальный формат и его классное воплощение, а также за внимание к острым социальным проблемам.
Ну и конечно Игорь Князев. Для меня он всегда будет голосом Мураками, поэтому к этой книге в таком стиле он пришелся как нельзя лучше.

"На пришествие героя"

Вы имеете право замолчать. Навсегда

Стивен Кинг "Безнадега"

Что для меня детективное расследование Джесси Болла? На что похожа эта книга? Вы удивитесь, обычно я сравниваю свои эмоции с материальными вещами, текстом стихотворения, материальными предметами, математическими формулами, картинами или портретами, рекламным слоганом или квновской шуткой. В этот же раз мне пришла в голову только одна отчетливая ассоциация. Это - ... музыкальное произведение мастера российского классического минимализма Владимира Мартынова! А это произведение называется "Этюд "На пришествие героя". Вот, послушайте...

Завораживающе, не правда ли? Хоть здесь совсем нет откровенной трагики и нет богатых лирических оттенков - чистый минимализм - новое направление классики, выделившееся порядка пятидесяти лет назад, где мы, концентрируясь при прослушивании произведений, уже рады минимальным сдвигам в их мелодике.

Вот именно такое произведение и написал Джесси Болл. Шаг влево или шаг вправо - расстрел! Ведь журналист провел свое собственно расследование судьбы одного преступления, раскрытого много лет назад. История из ряда вон выходящая (если в нее до самого ядра "вкопаться"), и от результата расследования волосы буквально встают дыбом. Дело происходит в совсем другой стране с другой культурой мышления и менталитета - Японии (автор - австралиец). Понятно, что автор, докопавшись до самого конца этого случая не стал "работать на сенсацию", а написал документальный роман, где все имена и названия специально изменены, что не "травмировать лихо". Подошел к лирическим и трагическим частям бережно, а сложные элементы изобразил в виде сухих стенограмм, интервью, отчетов.

Именно в такой подаче материала имеется и необычность всего произведения, что коренным образом отличает представленный детектив от аналогов жанра. Здесь нет превношения своего мнения, нет собственных домыслов, нет описаний мучений или природы, нет откровенных триллерных "завлекаловок". Все истинно, минималистично по своей природе, вот потому Мартынов со своим "героем" пришелся мне по душе в ассоциации с этой необычной книгой.

Да, хочу сказать, что этим и отличается издательство "Корпус"! Умеют они подобрать и издать совершенно необычные книги, не похожие ни на что-то традиционное. Чем я часто и соблазняюсь, читая такие издания. Удивить удалось. Осталось только объяснить, понравился ли мне подход автора? Если точно знать, что в таком ключе пишет Джесси Болл всегда (а на английском языке имеются пяток других произведений автора, недоступные русскоязычному читателю), но можно было бы оценивать его работы относительно, а так я вынужден "работать в абсолюте", сравнивая свои ощущения с другими своими ощущениями после прочтения других детективов. Скажу точно - лично меня не захватило.

Только:
а) поразила необычная подача материала
б) понравилась атмосфера написания, где в каждом интервью чувствуется "восточность" словесной мелодики - роман действительно получился японским
в) понравились философские вставки интервьюируемых, хотя следовать им, так скажем, совершенно не положено, но мы понимаем, что именно эти праагматичные рассуждения могут достойно "рубить правду-матку"
г) в итоге получилась удачная задумка, осужденный молчал до своей смерти, но, оказывается, можно все же через это молчание восстановить истину

Но все эти положительные аргументы смогли поднять оценку только на один балл - не больше. А все почему - я лично усмотрел в истории всю возможную мрачность в повествовании классического Камю или Кафки. Автор неявно навязал мне отношение к истории и как Камю требует подчиниться сделанному открытию.

Ну, а Игорь Князев, начитавший этот детектив, как всегда, был на высоте, браво! Несмотря на смешанные чувства при прослушивании книги, пытался растягивать удовольствие при одностороннем общении с чтецом.

Примерно с полгода назад, я тихо-мирно сидел за компьютером и лениво скролил ютьюб, находясь, разумеется, в вечном поиске Святого Грааля интернета – новых видео со смешными котиками. И что бы вы думали? Рядом с видео «Как мурлычет канадская рысь» (возможно, лучшее видео в мире, посмотрите, оно так и называется) я неожиданно наткнулся на относительно свежий проект #ещенепознер, в котором интеллигентный мужчина очень интеллигентно общался с интеллигентными гостями. И одним из первых гостей канала стал одиозный писатель Дмитрий Львович Быков, который известен не только своими художественными произведениями, но и замечательным циклом лекций о русской литературе разных эпох. При всем при этом, замечу, что в отрыве от своего замечательного творчества, Быков всегда вызывал, и до сих пор вызывает у меня малообъяснимую, слабомотивированную, но очень стойкую антипатию. Ну вот так сердечко мне мое сказало, что поделать. Не нравится и все тут. Но слушать интервью и одновременно собирать пасьянс «Царство женщин» мне этот факт абсолютно не мешал. И тут, спустя полчаса не очень интересного диалога, я замер. И обмер. А потом непонимающе заголосил.

А случилось вот что. Ведущий Солодников предложил Быкову назвать главного российского писателя прямо сейчас, и Быков, немного поменьжевавшись, назвал сразу троих – сначала Пелевина, потом Сорокина и не такого медийного, но не менее матерого Валерия Попова. Ну что, вопросов нет, очень конечно консервативно, но объективно. Но дальше, следуя логике диалога, ведущий попросил назвать трех главных авторов уже мировой литературы. И тут случилось то, что моряки в Уругвае называют свиданием с ревнивой чайкой – писатель Быков забыл, что такое мир. Начал он правда нормально – назвал Томаса Пинчона. Ну Пинчон да, подрастерял немного актуальность, но вопросов нет. Вторым Быков назвал Джонатана Франзена и тоже, наверное, вопросов нет, но почему мир Дмитрия Львовича скукожился до размеров США? Ну ладно, это дело исключительно быковское, подумал я, и приготовился услышать любого британского/французского/японского автора напоследок. Ну а если твой мир по каким-то причинам правда ограничивается только Америкой – то, пожалуйста, там как минимум еще остались Дона Тартт, Янагихара и Филип Рот. Но вместо вышеперечисленных авторов я вдруг слышу что-то похожее на «джесбоул». Кто? Перематываю. Как простите, говорите громче. ДжесБоУл. Давление 140 на 90, пульс 115. ДЖЕСБОУЛ. Именно так я в первый раз в жизни услышал имя американского романиста Джесси Болла (правильно именно так, если что, джесси-мячик, а не джесси-глубокая-посуда-под-салат). Представляете, такой уважаемый человек его называет топ-3 мировой литературы, а я, валенок, первый раз слышу.

Ну что поделаешь, пришлось наверстывать. Сколько там книг у нас перевели? Ноль. Закончили упражнение. Ладно, шучу, я правда посмотрел-поискал, почитал Goodreads (как же там иногда смешно пишут, ну сил нет), средние оценки Джесси Болла у его трех самых обсуждаемых произведений: Census 3.42, How To Set Fire And Why 3.61 и, наконец, Silence Once Begun 3.65. Ну такое. Для топ-3 мира как-то слабовато. Хотя мы же знаем, кто ставит оценки всем этим классикам – такие же лапти, как и я, так что это не показатель. Подумал я тогда и забыл про Джесси Болла навсегда. И тут ВСПЫШКА СЛЕВА. Не прошло и года (нет, реально, даже год не кончился календарный), как издатели перевели Джесси Болла, а именно его роман «Стоит только замолчать», и у всех русскоговорящих читателей появилась уникальная возможность познакомиться с элитой современного мирового книгостроения. А я был первый в этом списке – ну правда, что это за неведомая зверушка, о которой я не слышал никогда в жизни.

Наверное, сразу хочется сказать про две вещи которые меня смутили, причем друг за другом. Во-первых, художественное оформление обложки, которым занимался единственный и неповторимый Андрей Бондаренко, человек, лучше которого книги в России точно никто не оформляет. Так вот, почему-то фасадная часть произведения топ-3 романиста мира оказалась оформлена как очень дешёвый детектив. Все эти карикатурные капли крови, этот ЗАГАДОЧНЫЙ черный телефон. Почему так произошло, что случилось? Я бы в принципе не стал брать в руки книгу с таким оформлением, но был уж очень сильно заинтригован. И кстати, уже после прочтения романа, у меня так и не возникло ни одной идеи, почему господин Бондаренко решил оформить это произведение именно таким образом. На моей памяти никогда такого не было. А тут какая-то то ли халтура, то ли разгильдяйство, то ли полином Жегалкина. Пришлось срочно искать на полке серию произведений Питера Хега и полчаса на них смотреть в целях эстетической реабилитации. Помогло, но потом пришлось открыть книгу, а там второе потрясение.

Если быть точнее, то потрясение случилось примерно после первых 15 страниц. Это что шутка какая-то? Я был уверен, что никто и никогда так больше книги не пишет (кроме посредственных детективов, когда автор пытается максимально изнасиловать форму, лишь бы припрятать посредственное содержание). Повествование от первого писательского лица (мистер Болл), разрозненные материалы по загадочному делу, расследование спустя 19 лет одиноким журналистом, и все в таком духе. Скажу честно, все это у Джесси Болла получилось отвратительно нелогично (с самым очевидным человеком нужно, разумеется, пообщаться в самом конце), жутко неестественно (даже с учетом особенностей самурайского духа некоторых японцев, а герои именно они), чудовищно клишировано (в самом плохом смысле слова). И все это, судя по посвящению Кобо Абэ (это, как бы попроще, японский полукафка) в самом начале, должно иметь некий кафкианский эффект. Да нет, даже близко не рядом.

Вообще, вот я тут критикую форму произведения (романом по объему это сложно если честно назвать), но если содержание достойно – то и бог с формой. В конце концов мы же как-то перетерпели ту самую главу из «Облачного Атласа» Дэвида Митчелла, которую автор решил зачем-то превратить в очень сложную молекулярную кухню. Или помните, как писал по-хулигански свои книги Мэтт Бомонт? Все это может быть, проблем нет. Но, Джесси, брат, подожди, твоему сюжету эта форма только вредит – постоянно теряется концентрация, не получается поймать темп, да и вообще понять, о чем книга. Хотя непонятно, как этому сюжету может что-то навредить, в мертвого можно стрелять хоть из пулемета, ни хуже, ни лучше не станет. И да, разумеется, "основано на реальных событиях", как же без этого. Ой фу.

Слушайте, поймите меня правильно, я может был бы более сдержан в своем припадке критики, но мне сказали, что это топ-3 автор на свете! Вот уж правда, на словах он Лев Толстой, а не деле… Но, давайте так, если Вам, например, нечем скоротать два часа в электричке Москва-Тверь, то можете дерзнуть. Это, конечно, тот еще жанровый трансвестит, но полагаю, что кому-то такие безделушки могут прийтись по вкусу (на самом деле, не представляю кому). Не могу сказать, что это был интересный опыт. Потенциально, наверное, Джесси Болл может быть (и стать) хорошим автором, но я пока даже близко не могу понять, как он может оказаться в одном абзаце с теми же Пинчоном и Франзеном. И когда его туда помещает Быков, то мне только опять остается процитировать уругвайских моряков – «не буди лихо у дельфина, а то грот-брамсель зашибет». И сесть на красивый шпагат.

Читайте хорошие книги.

Ваш CoffeeT

у каждого молчания своя истерика

В человеческой психологии есть устойчивая тенденция к домысливанию. Так, недостаток информации о том или ином объекте восполняют уже при помощи собственного воображения. С подобным вывертом сознания можно столкнуться где угодно – от общего мировосприятия до межличностных отношений. При этом у человека всегда есть возможность открыть книгу, сходить к знающим людям, просто задать вопрос, но. Он не делает этого, ведь куда как удобнее и проще придумать готового монстра в своей собственной голове и придерживаться этой версии в дальнейшем.

Ода Сотацу сознается в преступлении, за которое впоследствии будет судим и казнён. Кроме признания, он не сообщает никакой другой информации: молчит на всём протяжении процесса. Так, в тишине несказанных слов он проводит последнюю ночь в камере смертников и умирает тоже – не сказав напоследок ничего. Рассказчик этой истории хочет составить свою картину произошедшего, вопреки тому, что история завершилась и уже ничего не изменишь.

История построена по схеме, нетипичной для детективного жанра – главный виновник произошедшего называется уже на первых страницах. По сути, это профессиональное расследование, которое ведется при помощи интервьюирования свидетелей прошедших событий: от надзирателей до журналистов, освещающих процесс. В результате главной темой в книге становится даже не поиск виновного (он известен), а атмосфера общей обречённости.

Рассказчик пытается найти хоть какой-нибудь отклик у своих собеседников, но в этом наталкивается на глухую стену. Ода Сотацу замолчал и именно в этот момент подписал себе смертный приговор, а отнюдь не в момент оглашения судебного вердикта. Люди придумали свою версию, а справедливость или несправедливость в данном контексте для них уже не играет никакой роли.