Иди, вещай с горы

У людей нет времени для Бога, когда-нибудь у Него не будет времени для них...

«Иди, вещай с горы» - это самый первый роман Джеймса Болдуина, написанный еще в 1953 году, но на русском языке она издана лишь в прошлом году. Будучи афроамериканцем являлся прихожанином методисткой протестантской конфессии. Всем знакомы эти веселые заседания прихожан данной конфессии, с музыкальным сопровождением, песнями и плясками. Впрочем, с помощью таких незамысловатых и простых песнопений, прихожане достигали религиозного транса или экстаза, и здесь очень важная роль отводилась проповеднику. Проповедниками становились люди с хорошо развитым ораторским искусством, громким и глубоким голосом, благодаря которому при прослушивании проповеди прихожане погружались в более глубокий транс, обращались, так сказать к своей душе. И вот при создании всех этих условий происходит таинство исповеди один на один с Богом. Слегка напоминает посиделки сектантов, но тут можно только развести руками, каждый верит во что ему хочется.

Именно исповедь становится краеугольным камнем всего романа. Незаметно проникнув на одно из вечерних богослужений, мы становимся невольными зрителями, а где-то даже судьями, слушая и подглядывая, как герои обнажают свои души, рассказывая создателю о самой сокровенной тайне. Четыре молитвы, четыре исповеди и какие же разные чувства и эмоции они в тебе вызывают. Мне кажется у каждого человека есть определенная внутренняя боль за поступки, совершенные в прошлом, которые мертвым грузом опустились тебе на плечи, и с каждым прожитым годом эта собственноручно взваленная на себя ноша все ниже клонит тебя к земле. Неправильно принятое решение, не исполненное обещание, глупая недосказанность, не к месту проявленная черствость или, куда хуже, безразличие, все это приводит к последствиям, исправить которые уже нельзя. Теперь вы разделены и находитесь в разных мирах, ты здесь на земле, а другой где-то там... И как справиться с этим внутренним огнём, который сжигает тебя изнутри, если даже поделиться ты ни с кем не можешь, огонь может перекинуться и превратить в золу двоих, решивших разделить и облегчить боль друг друга. Может быть пришло время обратиться к Богу?

Несчастные люди, загнанные в угол цветным расизмом, всю свою жизнь вынужденные трудиться на низкооплачиваемых работах, просто, чтобы выжить. И вроде бы надежда на будущее появилась, приняты поправки позволяющие чёрным сосуществовать рядом с белыми, но реальность от этого далека. О чем они мечтают? Встать в один ряд с белыми, жить в городе, ходить в кино, посещать музеи и библиотеки, не оглядываясь назад, каждый раз замирая от липкого и ледяного страха за свою жизнь. А насилие белых по отношению к чёрным никуда не исчезнет, их убивают просто так, крадут и насилуют, и чёрные не могут ответить им тем же, не уверенные в себе бывшие рабы белых господ, бояться заявить во всеуслышание, что жизнь любого человека важна и ценна, не зависимо от цвета кожи. История девочки, изнасилованной, искалеченной и выброшенной на крыльцо своего же дома, шокирует тем, что люди с таким же цветом кожи, которые должны были понять ее как никто, отворачиваются и считают испорченной на всю жизнь. Заклейменная и обречённая на одиночество, существует ни на что не надеясь.

А бывает такое, что человек рождается сразу мертвым, не в физическом смысле, а полностью эмоционально парализованным и не способным испытывать какие-либо чувства, человек калека я бы даже сказала. Обретая в какой-то определённый период своей жизни веру, становится лицемерным праведником, доводящим своими проповедями прихожан до религиозного экстаза, а дома предстающим в виде тирана, не гнушающегося насилия. И такое религиозное лицемерие не поддаётся пониманию, вызывая только одно желание, залезть в голову к таким праведникам и покопаться как следует, чтобы узнать, как они мирятся со своим Богом и оправдывают творимые омерзительные поступки по отношению близким и не очень людям. Все совершаемые благородные поступки рассматриваются только с точки зрения получения выгоды или награды, ожидающей в царстве небесном, ведь дорожка туда вымощена благими намерениями здесь на земле, которые всенепременно приведут тебя в рай. Кажется, что со стороны твоя двойная жизнь никому не заметна? Названый сын видит все это, ещё один одинокий колючий зверёк, мечтающий о любви, а вместо любви получивший жестокость, и давно вынес собственный приговор, остаётся только ждать и надеяться, что может быть он изменит своё решение.

Бог услышит не все молитвы, потому что люди забыли о самом главном, что душу не скрыть за показной праведностью, можешь сколько угодно биться головой об пол в храме, вознося самые искренние молитвы, но душа твоя вся в чёрных пятнах от творимых злодеяний видна Богу как на ладони «Истинно говорю вам: что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Евангелие от Матфея 18:18). И картина Эдварда Хоппера «Церковь в Южном Труро» как нельзя лучше говорит о том, что жизнь скоротечна и совершенные ошибки нельзя исправить из-за кладбищенской ограды. Приходя в храм всегда помни об этом.

Долгая прогулка 2021. Основа Май.
Команда «Ньютон и Ева в купе с Анной»

три молитвы и одно покаяние в негритянском Гарлеме середины 30-х годов

Удивительно, когда человек совсем другой национальности, культуры и цвета кожи, родившийся в далëкие и такие непростые 20-е годы ХХ века в традиционно негритянском квартале Нью-Йорка (Гарлем), которого воспитывал пастор-отчим, который был старшим из девяти детей в семье и стремился — с первыми зрелыми попытками осознать себя и всё вокруг — выбраться из этого всего подальше сразу по окончании школы... Удивительно, что он мне так близок и предельно понятен. Ещё шестнадцать лет назад я прочитал так тронувший и всколыхнувший меня роман «Комната Джованни», и вот опять книга, переплетение семейных историй в виде почти молитв, исходящих из глубин возгласов исповеди... Перед Богом? Перед некой высшей справедливостью? Наверное, в первую очередь — перед самим собой.
⠀

⠀
Джеймс Артур Болдуин, «Иди, вещай с горы», АСТ | Neoclassic, 2020.
Одно воскресное утро, поход в церковь, непростые отношения с отцом... И целых три жизни, прошедшие перед глазами, три истории, рассказанные словно от лица персонажей — двух женщин и одного мужчины. Мы знакомимся с подростком Джоном Граймсом. Ему только исполнилось 14 лет в это субботнее утро 1935 года. Отец любит второго сына Роя, а этому больше благоволит мать, две младшие сестрёнки нуждаются в помощи, мать выбилась из сил, а отец, служащий в местной евангельской общине афроамериканцев «Храм Крещения Огнём» Габриэл Граймс, работает на фабрике и следит за тем, чтоб дети росли в рамках библейский заповедей и христианского поведения. Вот только не очень это у него получается, а больше походит на психологическую и иногда физическую муштру и тиранию.
⠀
Джон после окончания уборки получает от матери в честь Дня рождения несколько монеток и идёт в кино, старается не попасться на глаза отцу, видит роскошные центральные улицы Нью-Йорка и думает о греховности всех этих людей, которые, как учит отец, точно пойдут в ад. Но вот почему эти белые живут так хорошо и могут себе всё позволить, а его семье, где все так стараются чтить Бога, приходится выживать? Когда он возвращается, видит всю квартиру в пятнах крови и брата, лежащего с ножевой раной в боку.
⠀
История пробуждающегося сознания подростка, его осознания понятий “греховность“, “похоть“, “сексуальность“..., его неприятие лицемерия и насилия со стороны отца, интерес к юноше постарше, который уже “спасён“ и помогает во время богослужений в церкви, его взгляд на мир, полный стольких возможностей и несправедливости... Полубиографический текст Болдуина напоминает тексты Харпер Ли и Сэлинджера, и одновременно исключительно индивидуален и неподражаем: здесь так много цитирования библейских текстов и афоризмов, вплетëнных в жизнь и язык не одним поколением афроамериканцев, уповавших на Бога, чтящих Библию и ждущих своего “исхода из Египта“...
⠀
История подростка уходит на второй план и мы слышим голоса, молитвы трёх взрослых, истории которых проходят перед глазами, пока они втроём пришли с Джоном в церковь на вечернюю молитву. Это история тёти мальчика и сестры его отца Флоренс, которая расскажет об их матери, о войне Севера и Юга, об освобождении и тяжёлой жизни чёрных женщин, о выборе своего пути, о работе и о личном, о разочаровании в мужчинах и одиночестве, о болезни и надежде.
Это история отца Джона — Габриэла, о его жизни с матерью, увлечениях женщинами, озарении и принятии Бога, сострадании к отверженной и обесчещенной белыми подонками девушке, которую он берёт в жёны, и одновременно лицемерии, когда увлекается служанкой в доме хозяина, а потом оставляет её наедине с неожиданной беременностью. Это история матери Джона Элизабет и её первой и единственной любви, которая, увы, закончилась трагично. О надежде, которая пришла к ней с появлением проповедника Габриэла, принявшего девушку с внебрачным ребёнком...Неужели жизнь так жестока и остаются лишь воспоминания и вера в лучшее?
⠀

«Нам повезло: ведь отец хочет, чтобы мы только ходили в церковь, читали Библию, прыгали, как дураки, перед алтарём, а дома сидели чистенькие и тихие, как мышки. Да уж, нам повезло. Даже не знаю, за что мне такое счастье!»

⠀
Книга словно приоткрывает внутренние раны людей, которые много чего испытали, но продолжают жить и справляться с разочарованием и потерями, во что-то верить и на что-то надеяться. Финал намекает на рождение новой веры, на возрождение души, Джон обретает новый смысл для жизни... Как он ни проклинал отца земного, а по сути отчима, ему открывается любовь Отца, но другого — Небесного, вот только окружающие от этого не поменяются, обстоятельства останутся те же...
⠀
Я в прошлом много лет провёл в баптистской общине и с Библией в руках, возможно поэтому мне было очень близко и понятно то, что происходило и что произносилось на страницах этого романа. И в любом случае, это хорошая и живая проза о жизни, об афроамериканцах в США, о религиозном воспитании, о той культуре, о тяжёлых обстоятельствах и попытках примирить жизнь с библейскими принципами.
⠀

И направил он стопы свои на гору ту, и вещал с горы, как и было сказано ему. И свершилось всё по писанию. По ромфантовскому. В который уж раз.

Спрос на порнографическую литературу упал. Публика начинает интересоваться сочинениями по истории и естествознанию. (Книжные известия)

Чем больше читаю то, что написано в последние сто лет, тем больше убеждаюсь –ромфант, похоже, чуть ли не главный жанр новейшей литературы. Пусть вас не обманывает библейская стилистика и картинка с Библией – перед вами очередная вариация жизни очередной Мери Сью: с репликами, созданными из смеси пафоса с патокой, ништячками от Властного Пластилина (в главных ролях – Всевышний), торгами из-за девственности (Господин справа – бессмертие! Кто больше? Бессмертие – раз… Бессмертие – два… Господин в третьем ряду – бессмертие и золотой нимб. Бессмертие и нимб – раз…), кучей сексуальных придыханий и намёков, клишированными ситуациями, диалогами и, конечно же, роялями по всей лесополосе.
Временами автор всё-таки вспоминал, что именно он пишет, и пытался вернуться в русло художественной литературы «с проблемой» и конфликтами. Да вот мерисьюшный канон, как назло, не предполагает сложных конфликтных ситуаций. Так что конфликты здесь находятся в стадии «поставлено на паузу», над ними висят таблички «конфликт», «трагедия», «это невыносимо», но какого-то развёрнутого показа или тем более развития/разрешения/завершения не будет, поскольку в человеческой психологии автор очевидно не очень шарит. Вместо этого он выдаст смесь из любовного романа с сочинениями очередной секты понятых.
Весь мир здесь чётко делится по чёрно-белому принципу.
1. Чернокожие – Избранные и белокожие – в лучшем случае неодушевлённые объекты, часть ландшафта, в худшем (и наиболее частом) неадекватные психопаты, которые не ходят на работу, не спят, не едят, а круглосуточно убивают чернокожих ради своего удовольствия.
2. Женщины – Избранные и мужчины – принцессы в беде. Я не шучу: в романе не было вообще ни одного парня, который вёл бы себя как парень. Вот Ричард – тридцатилетний мужчина, изрядно поездивший по стране в поисках заработка, весельчак, балагур и бабник. Его по случайности отдали под суд вместе с шайкой грабителей. Он думал, что белые его засудят и отправят в тюрьму на два-три года, но они, изверги такие, его неожиданно отпустили за отсутствием улик (автор сразу поясняет, что отпустили с сожалением, а ведь так посадить хотелось, так хотелось!). Что делает парень? Режет себе вены! Прощай, жестокий мир! Прям один в один девочка-подросток или тонко чувствующая, ранимая принцесса, не знающая жизни.
3. Бог и дьявол. Тут и пояснять ничего не надо. Сразу ясно, за кого надо болеть. Главный герой, Джон, в конце… хотела написать «сделает правильный выбор», но, по сути, он получит правильный выбор в готовом к употреблению виде. После скучного, предсказуемого до последнего слова религиозного трипа он просветлится, впечатлится, отринет дьявола (свои тёрки с отцом и желание жить в мире белых), получит погоны и венец Избранного – и разом жизнь наладится. Никакой работы над собой, попыток разобраться, откуда что взялось (он так и не узнает, что отцу он неродной), нахождения пути методом проб и ошибок. Это всё для простых смертных, а не для Избранных.
Быть Избранным в этом романе – это значит дружить с правильными людьми, у которых есть связи с могущественной «крышей», это значит не замечать/презирать неизбранных лошков (заповедь «возлюби ближнего своего» имеет здесь солидный список исключений и поправок), это значит быть уверенным, что после смерти тебя ждёт элитная хата на пятнадцатом небе, оформленная в стиле «дорого-бохато» (Избранные в этом романе имеют какую-то маниакальную страсть ко всему золотому и серебряному), это значит носить только белое, непременно получить крылья, а также респект и уважуху. Поди разбери, чем их картина мира отличается от мировоззрения жителя Рублёвки, например.
Несмотря на то что имя Иисуса Христа не сходит у персонажей с языка, они живут только по Ветхому Завету и вовсю косплеят евреев в египетском плену. Пожалеть несчастных угнетённых получается с огромным трудом, потому что автор очевидно мухлюет, сгущает краски и знать не знает об audiatur et altera pars. Социальные предпосылки, окружение – даже не ищите, здесь этого и близко нет. Ведь это сложнее, чем чёрно-белая схема, и требует огромных трудов в осмыслении и воплощении.
Окончательно всё добивает стилистика обычного любовного романа, через которую подаются сцены религиозного просветления и полёта.

Аркадию Аверченко и его прекрасному рассказу «Неизлечимые» посвящается

Обычная служба в «Храме Крещения Огнём»:

Илайша в последний раз ударил по клавишам, инструмент издал какой-то первобытный, дикий звук, юноша поднял руки ладонями вперёд и развёл их в стороны. Стук барабанов мгновенно заполнил пустоту, а крик Илайши подхватили другие прихожане. Поднявшись, он повернулся, исказившееся лицо налилось гневом, мускулы заиграли на длинной тёмной шее. Казалось, Илайша не мог дышать от вошедшей в него страстной силы и – как знать! – мог просто раствориться в наэлектризованном воздухе. Напряжённые до кончиков пальцев негнущиеся руки задвигались по бёдрам, и он начал танцевать, устремив ввысь невидящий взгляд. Илайша задал такой темп, что другим пришлось ускорить свой; его бёдра бешено ходили под одеждой, каблуки отбивали ритм, а кулаки метались вдоль тела, будто он играл на барабане. Посреди кружащихся в танце прихожан Илайша, опустив голову, молотил кулаками по призрачному барабану, всё быстрее и быстрее, это было уже невыносимо, казалось, стены сейчас рухнут, а потом вдруг с криком поднял голову, взметнул высоко руки, с лица его тёк пот, однако тело продолжало танцевать, и конца этому не было. Он не останавливался, пока не упал, не рухнул, как животное от удара молотом, с выражением муки на лице. И долгий стон прокатился по храму…

Самое страстное соитие со Всевышним на моей памяти. Вообще службы в этой церкви больше смахивают на ритуалы в честь богов плодородия.

Проповедь Габриэла, которая должна была показать, быть ему среди Избранных или нет, похожа на классический ромфантовский сюжет с отбором невест. И конечно, самая бледная и бедная уделает всех высокоранговых претенденток одной левой, потому что у неё внезапно обнаружится какой-либо суперскилл. С Габриэлом получилось один в один. Большая часть романа посвящена описанию карьерного роста этого парня (тоже с комплексом прынцесски), который решил, что статус «князя тьмы» (всего-то девок портил с их полного согласия) это конечно интересно, но больно уж многие его носят, поэтому решил добиться повышения в Избранные пророки (а вот такая ачива далеко не у всех имеется).
Любая проповедь в его исполнении временами подозрительно смахивает то ли на рок-фест, то ли на половой акт.

Да, в этот вечер он был силён, как никогда…

Духовное озарение Джона тоже связано с желанием войти, овладеть, слиться воедино:

В его сердце вдруг вспыхнула нежность к праведному Илайше, острое и пугающее, как заточенный нож, желание войти в его тело, находиться на том месте, где находился он, вещать на разных языках, как делает он, чтобы иметь право противостоять отцу.

Разговор Джона и Илайши в финале весьма смахивает на воркование влюблённой парочки, у которой наконец случилось то самое объяснение.

– Илайша!
– Если попросишь Господа поддержать тебя, Он никогда не даст упасть, – отозвался Илайша, словно прочитал его мысли.
– Это ты молился за меня? – спросил Джон.
– Мы все молились, братишка, – улыбнулся тот, – но ты прав, я постоянно находился рядом. Господь, похоже, положил тебя, как печать, на мою душу.
– Долго я вымаливал прощение?
Илайша рассмеялся:
– Начал вечером и продолжал до утра. По-моему, столько и надо.
Джон тоже улыбнулся, с удивлением отметив, что угодник Божий может, оказывается, смеяться.
– Ты обрадовался, что я пал пред алтарём? – спросил он и сразу пожалел о своём вопросе: вдруг Илайша сочтёт его глупым?
– Очень обрадовался, когда увидел, что юный Джонни принёс свои грехи и жизнь к алтарю и возблагодарил Бога.

Тут даже менять особо ничего не надо, чтобы было понятно, откуда взят «костяк»:

– Илайша!
– Если попросишь поддержать, я никогда не брошу тебя, – отозвался Илайша, словно прочитал её мысли.
– Это ты защитил меня? – спросила Джоанна.
– Мы все защищали, любимая, – улыбнулся тот, – но ты права, я постоянно находился рядом. Бог, похоже, положил тебя, как печать, на мою душу.
– Долго я тупила?
Илайша рассмеялся:
– Начала вечером и продолжала до утра. По-моему, столько и надо.
Джоанна тоже улыбнулась, с удивлением отметив, что Повелитель всех галактик и Верховный Дракон может, оказывается, смеяться.
– Ты обрадовался, что я призналась? – спросила она и сразу пожалела о своём вопросе: вдруг Илайша сочтёт её глупой?
– Очень обрадовался, ведь уже потерял надежду повести тебя к алтарю.

– Не надо, – сказал издатель.
– Что не надо? – вздрогнул писатель Кукушкин.
– Не надо. Идите, идите с Богом.
– В-вам… не нравится? У… у меня другие места есть… Внучёк увидел бабушку в купальне… А она ещё была молодая…

Очень религиозное произведение. Очень! Когда я гонялась за ним по всему интернету, я и подумать не могла, что в этой книге будет столько Бога.

Роман совсем не большой. Здесь говорится о чернокожем подростке Джоне, который должен открыть в себе святость, религиозное начало, предназначение, найти истинный путь... И все эти искания происходят в антураже трущоб нью-йоркского Гарлема в 30-х годах прошлого века.

Композиция такова, что мы сначала знакомимся с мальчиком Джоном, потом с его семьёй и потом с атмосферой, царящей в этой семье. Собственно, никакой, хочу сказать.

Далее идут «Три молитвы» — главы, в которых рассказывается история Элизабет — матери Джона, Габриэла — его отчима и Флоренс — сестры отчима. У каждого из них был свой путь, преисполненный не то чтобы горя, а трагедии. И если Элизабет и Флоренс мне было очень жаль, то Габриэла, кажется, линчевала бы собственноручно.

Знаете, какие люди самые страшные? Лицемеры и садисты, прикрывающиеся Богом,  оправдывающие свое скотство религиозностью и служением тому же Богу. Святости в них ни на грош, зато глотку будут драть о грехах — будь здоров. Именно эту псевдорелигиозность проповедника и видят его пасынок и родной сын. Так почему ненавидит он только пасынка? Очень хороший вопрос, и ответ на него в романе есть.

Мне понравилась книга, но рекомендовать не осмелюсь, потому что она очень специфическая. А знакомство с автором обязательно продолжу.