Рассказ
Житель городка Русильона господин Пейрорад откопал в своём саду медную античную статую, которую местные жители немедленно прозвали идолом. Статуя представляла собой прекрасную женщину с необычайно злым выражением лица. Общее мнение было таково, что находка дьявольской статуи не принесёт добра.
И действительно, с самого начала всех, кто имел дело с идолом, преследовали несчастья.
«Ангел последней минуты, которого мы так ошибочно называем смертью, есть самый нужный и самый лучший из ангелов. При виде полей брани, обагренных кровью и слезами… ангел последней минуты чувствует себя глубоко тронутым, и его глаза орошаются слезами: «Ах, — говорит он, — я хотел бы умереть хоть раз смертью человеческою…»
Жил когда-то молодой дворянин по имени Федериго, красивый, стройный, любезный и добродушный, но крайне распущенный. Он до страсти любил игру, вино и женщин. Особенно игру. Никогда он не бывал на исповеди, а в церковь ходил разве только для того, чтобы найти повод для прегрешения. Вот однажды Федериго обыграл в пух и прах двенадцать юношей из богатых семей. Впоследствии они стали разбойниками и погибли без покаяния в жаркой схватке с королевскими наемными солдатами. Потом и сам Федериго быстро...
Этот памфлет, состоящий из заглавия, предисловия и девяти страниц текста, был впервые опубликован 5 июля 1706 г. и впоследствии воспроизводился во многих изданиях "Книги о смерти" Дрелинкура - труда, рекомендованного столь авторитетно в помянутом памфлете.
Однако, история о том, что Дефо, якобы, написал памфлет по заказу, чтобы содействовать распродаже книги, была опровергнута.
«— Да я, знаете, жениться еду…
– Студент? Жениться? Безусый!.. Батенька! Куры смеяться будут!.. Сколько вам лет?
– Мне двадцать…
– Двадцать! Ха! Каков! А девица лет пятнадцати? Любопытство — обоюдное и неудержимое? А?..»
«– Одного не могу я взять в толк, барин, – отчего это люди накладывают на себя руки… Я так полагаю, что враг путает, а от себя ни в каком случае это не приходит… Вот я, например: сколько времени я бедовал, и ужасти, как мне скверно и горько приходилось, ну, однако же, о том, чтобы застрелиться, либо утопиться, либо зарезаться, или там удавиться – никогда, верите Богу, мысли не было. Правда, что я, хоть по моему извозчичьему ремеслу в церковь не хожу, но ежедневно благодарю Творца Вышнего за всё,...
«Табачный торговец, Павел Осипович Перушкин, сидел в своей лавке и с нетерпением смотрел на улицу сквозь большое сплошное стекло единственного окна. С утра непрерывный дождь кропил улицу, и мимо лавочки промелькнуло несколько сотен мокрых зонтиков. От времени до времени гремел колокольчик на дверях магазина, входил покупатель и, подождав, пока угомонится колокольчик, спрашивал десяток папирос или коробку спичек. Торговля шла как обыкновенно, но время тянулось как-то особенно долго. Перушкин...
«Вечернее небо погасало, и губернский город оживился. В казённом саду загремела музыка. Встала пыль розовым облаком.
Виктор Потапыч Пленин смотрел на улицу из окна своего дома, пускал колечками табачный дым и, прихлёбывая чай, скучал…»
«Павел Иваныч Гусев сидел в кресле после хорошего домашнего обеда, положив короткие руки на живот и уронив на грудь большую голову, с двойным жирным подбородком. Было тихо в доме, маленьком, деревянном, каких много за Таврическим садом. Жена Павла Иваныча бесшумно как тень сновала по комнатам, чтобы укротить детей, которые и без того вели себя отменно благонравно, и лицо её, жёлтое и в мелких морщинках, выражало почти ужас, а губы, бескровные и подвижные, шептали угрозы, сопровождаемые...
«Май начался, но было холодно. В Петербурге странный май. Погода, однако, стояла ясная.
В семь часов вечера по Кирочной улице шла молодая девушка.
На ней было тёмное платье, подобранное так, что видны были щёгольские ботинки, и синяя кофта с шёлковой бахромой и стеклярусом, а на голове старомодная шляпка с белым пером. Девушка была приезжая…»
«Моросил дождь. Сергеев поднял воротник пальто и, широко шагая через улицу и расплёскивая грязь, шёл по направлению к трём тополям, за которыми приветливо светились окна. Добравшись до тротуара, где под навесом блестел деревянный помост, Сергеев вздохнул, отёр платком лицо и позвонил. Не отворяли. Он позвонил ещё. Тот же результат. Тогда он подошёл к окну и стал глядеть в него, барабаня по стёклам. Комната была большая и нарядная. На столе горела бронзовая лампа под матовым словно ледяным...
«Курьерский поезд шёл на всех парах по Николаевской дороге. Была тёмная декабрьская ночь. С потолка падал на дремлющих пассажиров спокойный свет шарообразных газовых фонарей, покрытых шёлковыми синими чехлами. Мерно стучали и звякали колёса вагонов.
В креслах сидели старый генерал в длинных белых усах, молодой, розовенький офицерик, пожилой тучный барин из степной губернии, красавица с томными глазами и в боа, старуха с жёлтым лицом и клыками наружу, девочка-гимназистка, гимназист – сидел и я…»
Дети любят играть в войну. Однако малолетним героям рассказа приходится воевать друг с другом по-настоящему, чтобы отомстить за родителей, погибших в ходе многолетней межнациональной розни, и просто для того, чтобы выжить.
«В комнате было темно. Только окно мутно смотрело из сумрака как чей-то фантастический бессонный глаз. Грохот экипажей становился неслышнее и неслышнее и, наконец, стих; и город, утонувший в холодной мгле апрельской ночи, заснул.
Воцарилась невозмутимая тишина…»
«…Грохот мостовой оглушил Кривцову. Она была как в чаду. По широким панелям сновали группы женщин и мужчин. Далёкие фасады многоэтажных домов расплывались в сумраке, багровый блеск на окнах потухал. Лазурь высокого небосвода меркла. Веяло сыростью. Хозяйка меблированных комнат, куда попала Кривцова, с любопытством осмотрела новую жилицу и внимательным взглядом окинула её чемоданчик и саквояж с бронзовой отделкой. Кривцовой было лет двадцать с небольшим. У неё были узкие плечи, худощавое лицо,...
«В город въехала балагула вечером, в осеннюю ненастную погоду. Лошади выбивались из сил. Жид громко кричал, и грязь, освещаемая керосиновыми фонарями, уныло чмокала под копытами. Полотно балагулы намокло, из глубины её слышался плач ребёнка, сопровождаемый болезненным кашлем…»
«У раскрытого окна, выходившего в огород, где произрастали в изобилии подсолнечники, стоял пожилой человек, с реденькими седыми волосами, и набивал гильзы табаком. Он торопился, руки его тряслись. Наконец, смахнув веничком табачную пыль с сюртука, застёгнутого на все пуговицы, которые лишились уже там и сям, от долговременного употребления, обтягивавшей их материи, он накинул на себя зеленоватое пальто, сильно побелевшее на плечах, надел старомодный кашемировый цилиндр и вышел из дома. Уходя, он...
Пришельцы из будущего, тайно собирающие ценные исторические сведения о человечестве наших дней, связаны категорическим запретом раскрывать объектам Наблюдения сведения о грядущих катастрофах и бедствиях, в которых суждено погибнуть множеству людей.
«…Теперь, так сказать, к сути. Многовато на страницу текста рыболовной терминологии. Если никому из любителей фантастики не надо объяснять, что такое бластер, то, к примеру, «воблер» для большинства абсолютно неизвестный термин. Напиши ты это слово в рыболовном журнале – у читателей вопросов бы не возникло, а тут… Но надеюсь, на завтрашнем рыболовном мастер-классе Павел разъяснит нам, что это за штуковина – воблер. Пойдем дальше. То, что Павел описывает как скальпирование, по результату...
«Когда миновали дни за решеткой, мы – я, пленник, и мои вооруженные спутники – сели в кибитку и помчались по льду величайшей из рек. По этой реке нам предстояло ехать три тысячи триста шестьдесят верст. И признаюсь, я встретил радостно ледяную пустыню…»
Лирические рассказы Ляман Багировой под общим названием «Смородинка» — повествование о жизни, о любви, о простых человеческих взаимоотношениях, о доброте и взаимопонимание, о любви к природе, к людям, обо всем том, что автор хотела бы видеть вокруг себя в нашей порой суровой, далеко не сентиментальной и далеко не лирической действительности.