Русская классическая проза
«Сидела в избе харя и глядела на улицу. Сидит, глядит, — мухи дохнут, молоко киснет.
Шел мимо кулак. Понравилась ему харя. Он и говорит:
— Харя, а харя, иди за меня замуж».
В пятнадцатом томе Собрания сочинений Ф. М. Достоевского печатаются наиболее значительные письма Достоевского, отобранные из полного состава его писем.
Представленные в этом томе письма охватывают период с весны 1834 по январь 1881 г., т. е. начиная с двенадцатилетнего возраста будущего писателя и до его предсмертных дней.
«Три новеллы о Шекспире» — цикл Ю. О. Домбровского, в который вошли три произведения: «Смуглая леди», «Вторая по качеству кровать», «Королевский рескрипт».
В пятый том собрания сочинений вошел роман «Бегущая по волнам» и рассказы 1923–1929 годов.
http://ruslit.traumlibrary.net
"В 2010 году, т. е. ровно сто лет спустя после всего "этого" -- вы понимаете? -- в департаменте по продовольственным делам случилось редкое происшествие..."
Сторож стремглав бросился на колокольню, и веселые звуки трезвона поплыли над селом. Дьякон торжественно сошел с церковного крыльца в своем малиновом стихаре, с дымящимся кадилом в руке. Он был высок ростом, иссиня черен, держался солидно и шел не торопясь. Низкорослый батюшка, такой же малиновый, нетерпеливо махал ему рукой.
В книгу включены избранные рассказы русского писателя и журналиста Лазаря Осиповича Кармена (1876–1920) из циклов: «Дикари», «Дети-глухари», «Рассказы о пятом годе» и др., посвященные, в основном, жизни бедного одесского люда — портовых рабочих, обитателей ночлежек и т. д.
Полковнику Возницыну — сорок пять, и он уже всерьёз начинает думать о подступающей старости. Но вот на черноморском пароходе он встречает женщину, с которой был знаком ещё в юности, и воспоминания всплывают в его мыслях.
История замечательного пса по кличке Завирайка, который не только хорошо гонял зайцев, но и был настоящим другом для дворовых собак, что и доказал однажды спасением попавшей в капкан собаки.
Два молодых матроса несут вахту на клипере, дивной тропической ночью. Чтобы скоротать время службы они тихо общаются обо всём. И один из них сознается, что он ушел в поход «в дальнюю» из-за бабы, из-за своей жены…
Короткая история перехода парового клипера «Отважный» из Кронштадта на Дальний Восток: знакомство с жителями островов Зеленого мыса, традиционное «морское крещение» при переходе через экватор, ссоры среди офицеров и прочие бытовые подробности жизни на военных судах конца XIX века.
Повесть Константина Станюковича «В море!» рассказывает о молодом морском лейтенанте Скворцове, который после интрижки с замужней женщиной, адмиральшей, бежит в море, чтобы скрыться от её назойливой любви.
Иллюстрации художника П. Пинкисевича.
Это рассказ о чуде и надежде, о том, что никогда нельзя унывать, несмотря на все трудные обстоятельства жизни: и еще о том, что в каждом человеческом сердце есть искорка, делающая его способным на добрые дела и поступки, на самоотверженность ради другого.
Первое полное издание эпического романа, сочиненного поэтом-постфутуристом в середине 1930-х гг. Фантасмагория жизни провинциального русского города с момента его основания до революций XX в. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Отставной вице-адмирал Максим Иванович Волынцев встречает своего сына Сергея, тоже морского офицера, которого не видел целых шесть лет. Сын имеет блестящий и лихой вид, он заваливает семью дорогими подарками, его хвалит капитан крейсера. И все-таки что-то тут не так, что-то не дает отцу покоя…
В сборник русского писателя Ф. М. Достоевского (1821-1881) вошли повести и рассказы, такие, как: «Вечный муж», «Кроткая», «Сон смешного человека» и другие.
Богатый московский купец затевает со стряпчим фиктивное банкротство, чтобы не отдавать полностью долг по кредиту. Его дочь собирается выйти замуж за дворянина. Узнав об этом главный приказчик, опасаясь за своё будущее, решает сыграть свою игру...
В давние времена жил в земле черемисской богатырь Чумбулат, был он в мирное время тихий и трудолюбивый, но стоило появиться ворогу с угрозой родной земле как поднимался богатырь на её защиту. Но пришло время и герой умер, но перед смертью завещал, как придет опасность с которой самим не справиться чтоб звали его…
«Хорошо вспоминается из детства рождественская елка: ее темная зелень сквозь ослепительно-пестрый свет, сверкание и блеск украшений, теплое сияние парафиновых свечей и особенно — запахи. Как остро, весело и смолисто пахла вдруг загоревшаяся хвоя!..»
«Здесь, на этом перекрестке, расположены на двадцати квадратных аршинах: церковь, родовспомогательная клиника и трактир, которые вместе обслуживают ход четырех вечных рычагов жизни: рождение, любовь, насыщение и смерть — весь круговорот человеческой зыбкой жизни…»
«Когда миновали Евпаторию, поднялся ветер, вскоре перешедший в настоящий шторм. Пароход „Св. Николай“, эту старую калошу, мотает с борта на борт и с носа на корму. Всех пассажиров укачало. Все умирают; одни умирают в салоне, другие в каютах, третьи в коридорах. Единственная неприятная сторона морского пути…»
Это действительно странный рассказ… Написан в стиле какой-то абсурдной клоунады, помесь Кафки и Чаплина. Будто некий стендапер из парижского кабаре в 1920-х решил рассказать о своих похождениях в Гражданскую и нескольких странных встречах со своим странным приятелем-шпионом.
Видимо, и сам Газданов не обольщался по поводу сего произведения: рассказ был напечатан анонимно, после того, как получил десятое место из одиннадцати на конкурсе малой прозы.
Рассказ приоткрывает «окно» в напряженную психологическую жизнь писателя. Эмоциональная неуравновешенность, умственные потрясения, грань близкого безумия, душевная болезнь — постоянные его темы («Возвращение Будды», «Пробуждение», фрагменты в «Вечере у Клэр» и др.). Этот небольшой рассказ — своего рода портрет художника, переходящего границу между «просто человеком» и поэтом; загадочный женский образ, возникающий в воображении героя, — это Муза или символ притягательной силы искусства,...
В обзоре „Современные записки“ Николай Андреев писал: «Лишь относительно удачно „Счастье“ Гайто Газданова. Прекрасно начатый, отличный во многих своих частях, обнаруживающий глубину и силу авторского дыхания, как всегда у Газданова, полный психологического своеобразия, рассказ этот оказался растянутым, лишенным единства, перегруженным проблематикой, риторикой. Газданов отказался на этот раз от непрерывного повествования, столь удающейся ему плавной неторопливости рассказа. Он, однако, не перешел...