Анастасия

Сегодня нас с сыночком выписывают из роддома. Ещё недавно я была уверена, что это будет самый радостный день в моей жизни. Цветы, шары, и мой любимый, светящийся от счастья муж. Но… В палату входит не он. Его водитель. – Агния Сергеевна, – смотрит на меня холодно, – Дмитрий Валерьевич просил передать вам это… Закатывает огромный чемодан. Я немею от дурных предчувствий. – Зачем? – еле выдавливаю. – И где он сам? – Это ваши вещи. А Дмитрий Валерьевич в отъезде. – С ней? – доходит до...

— Собирайся. Ты мне больше не жена. На стол полетели небрежно брошенные документы, среди которых было свидетельство о разводе. Демидов отвернулся, поправляя запонки, и обронил сквозь зубы: — У тебя двадцать четыре часа, — проговорил, стоя к ней спиной. — И запомни. Мою фамилию ты себе не оставишь, чтобы не вздумала бегать по судам. Не надейся, что тебе перепадет хоть что-то. Ясно? Было бы глупо сейчас ощущать боль и непонимание. Еще глупее было бы свою боль ему показывать. Он ведь никогда за...

— Надо прервать беременность, — сказал муж, мельком посмотрев на заключение. Я выронила тарелку из рук. — Ты о чем? — дрогнул голос. — Ты что такое говоришь. Мы столько лет в браке и вдруг это девочка… — Не будет никакой девочки, Устинья. И брака больше не будет. Ты жила со мной как за каменной стеной. Я хороший муж и отличный отец двух уже мужчин. Но я устал. Я развожусь. Развод был быстрым. Отчаяние — горьким. А потом я узнала почему должна была избавиться от малышки. У мужа...

Послушная дочь не возражает, когда ее выдают замуж из выгоды. Покорная жена не ропщет, когда муж вгоняет семью в нищету. Безутешная вдова оплакивает утрату, благодарит давшую кров родню, принимает попреки куском черствого хлеба и уповает, что заботливая золовка как можно скорее устроит ее новый брак. Губительных добродетелей больше нет, и нет покладистой юной вдовы, матери двоих малышей. Я не намерена ни исполнять чужие прихоти, ни прозябать. Какими бы угрозами ни сыпали мои вчерашние...

— Ты, как умная женщина, — сдавливает мою шею в горячих стальных пальцах сильнее, — ведешь себя тихо. Не дергайся, дорогая. Это всего лишь развод. — Не надо… — хрипло и сдавленно прошу я. — Отпусти... — Терпеть твои истерики никто не будет, — щурится, и в зрачках моего мужа Марка вспыхивает недобрый огонь, — они меня утомили за эти тридцать лет. Теперь будет все иначе. В глазах темнеет. Руки слабеют, а ноги подкашиваются. — Папа ведь прав, — тихо говорит в стороне наша старшая дочь Яна, —...

В моем мире я разбилась на машине. Очнулась в молодом теле жены императора, обвиненной в государственной измене, за которую полагается казнь. Муж до суда ссылает меня в гнилую болотистую деревеньку, отдарившись убитой таверной. Но ничего, я и в этой гнилой топи смогу устроиться. Таверну починю, торговлю налажу, эпидемию хвори остановлю. И выясню, кто подставил хозяйку моего тела. Вот только неясно, зачем император, который меня ненавидит и сгноить хочет, является ко мне снова и снова...

— Все я долг перед семьей выполнил, — говорит муж после нашей близости. — Вы обеспечены, дочь замуж выдали, идеальное время для нашего развода. — Что? Я не поняла, Влад? — смотрю на родного человека в недоумении. В теле еще не стихли отголоски удовольствия. — Я тебя никогда не любил, Оля, — безразлично пожимает плечами. — На тебя я потратил лучшие годы. Теперь я хочу пожить в свое удовольствие. — У тебя есть другая? — спрашиваю хрипло. Двадцать семь лет брака муж грезил своей первой...

— Дайте мне… полгода. Я что-нибудь… придумаю, — тихо проговорил мой муж. Арман в этот момент был как бездушная марионетка. — Нет. Так тоже не пойдет. Деньги мне нужны сейчас. — Ортанг похлопал моего мужа по плечу. — Но что тогда? — спросил Арман. — Отдай мне свою жену на ночь, и я, так и быть, прощу тебе половину долга. Мой муж проигрался и решил расплатиться нашей любовью. Только его друзья-аристократы на том не остановились и потребовали еще больше. И теперь муж просит прощения.