Там, где была фигура, было и отражение, а там, где был свет, была и тень, а там где был звук, было и эхо, и кто мог сказать, где кончалось одно и начиналось другое?
Мы живем за счет прошлого: оно содержится в наших словах, в каждом слоге. Оно откликается эхом в наших улицах и дворах, потому нам толком не возможно и шагу ступить по камням без того, что бы не вспомнить о тех, кто ступал по ним прежде нас.
Ощущения кризиса пока не было. Только отчаяние и раздражение.
Жертвы, осталось пять минут! Спасатели, помните, что это не имитация взрыва! Эти жертвы обессилены, но не травмированы. Приберегите свою нежную, трогательную заботу о людях для ядерного взрыва, намеченного на июнь.
Марри утверждает, что можно испытывать тоску даже по тому месту, где находишься в данный момент.
Давайте наслаждаться бессмысленными деньками, пока у нас есть такая возможность, сказал я себе, опасаясь, как бы кто-нибудь не начал ловко торопить события.
– Вечером будет дождь. – Он уже идет, – сказал я. – По радио сказали, вечером.
– Тебе почти пятьдесят один. Как ощущение? – спросила Бабетта. – Точно такое же, как в пятьдесят.
Люди спрашивают: «А времена года в царствии небесном есть?» Спрашивают: «А там берут плату за проезд по мосту? А пустые бутылки принимают?» Короче, я хочу сказать, что люди относятся ко всему этому очень серьезно.
Читая некрологи, я всегда обращаю внимание на возраст усопшего. И всякий раз невольно связываю эту цифру с собственным возрастом. Осталось четыре года, думаю я. Еще девять лет. Два года, и я покойник. Сила чисел становится наиболее очевидной, когда мы пользуемся ими, чтобы строить догадки о нашем смертном часе.