Ни один десерт не сравнится со сладким вкусом того, что ты - худышка.
Что, если ты никогда не сможешь стать худой? Что, если не будет никакого "когда-нибудь"? Что, если твоя настоящая жизнь идет прямо сейчас и ты живешь ею?
Я никогда не ценила и не любила тело, которое так много сделало для меня. Мое тело было моим злейшим врагом, я воспринимала его как клетку, которая не позволяет настоящей мне вырваться наружу. Но оно не было тюрьмой. Тело принадлежало мне. Тело было мной. "Это моя настоящая жизнь, я уже живу ей". Я сняла одежду и стояла голой перед зеркалами, поворачиваясь так и сяк. Я была круглой, пухленькой, милой. Раньше я не видела себя такой.
- Я хочу, чтобы ты знала, она ушла, - сказала я Верене.
- Худышка внутри меня, идеальная женщина. Моя тень.
Я отпустила её. Она никогда не существовала.
Я ела и ела. Я не считала калории. У меня не было времени на расчеты. Я всегда ненавидела математику. Я набивала рот слоенным тестом с медом и орехами, поглощала жаренную во фритюре выпечку со сладким сиропом, который приятно разливался во рту, угощалась мягкими печеньями с миндалем и кокосовой стружкой, обмакивая их в шафрановый крем. Волны удовольствия пробегали по телу. Мои вялость и апатия угасали с каждым кусочком, и я вновь почувствовала себя человеком.
Это не правильно, что женщины должны скрывать тела и лица от мужских взглядов. Кто от этого страдает больше: женщины, совершившие гнусное преступление, просто родившись женщиной, или мужчины, которые относятся к женщинам как к собственности? Если вас оскорбляет вид непокрытой женщины, оставайтесь дома или наденьте на глаза повязку. А еще лучше - залейте глаза кислотой.
Я мечтала забить желудок едой, что окружала меня на кухне ресторана, но моё сознание умоляла моё голодное "я" быть разумным и не срываться.
– В каком-то смысле да. Мы отличаемся от других тем, что все могут видеть нас. Такими, какие мы есть. Мы не можем скрыть себя или подделать. Мы никогда не сможем соответствовать стандартам общества о том, как женщина должна выглядеть и как она должна себя вести. Но зачем делать из этого трагедию? Мы вольны жить так, как сами хотим. Если захочешь принять это, освободишься.
Я терпеть не могла, когда мне намекали на мой вес, несмотря на всю его очевидность. Как будто они ставили клеймо "что-то не так" на мне, когда я всей душой мечтала стать такой, как все.
Я отправилась в дамскую комнату по лабиринту коридоров, завешанных гигантскими обложками журнала. Все равно что нащупывать путь в хижине охотника, где на тебя всюду смотрят головы убитых животных - модели с остекленевшим взглядом.
Больше угроз похищений и убийств от таинственной Дженнифер – меньше изображений женских тел по всему городу. Чувственные мужские губы, торсы, накаченные руки, ягодицы мелькали на билбордах, в рекламах в метро и на автобусах – достаточно, что бы скрасить день любой проходящей мимо девушке. Раньше на обложках как мужских, так и женских журналов изображались женщины, теперь их место заняли мужчины. Лондон на глазах преображался: почти с каждого рекламного щитка, стены объявлений, да и просто с любой поверхности, на которую можно было что-то налепить, на горожан смотрели не безупречные модели со смоки айс или фигуристые красавицы, а мужчины и молодые парни. Обычный лондонец, предполагаемый зритель всего этого, больше не был зрителем. У города появились зрительницы.
Целыми днями я ходила вокруг еды на цыпочках, как ходят вокруг люльки спящего младенца, боясь ненароком разбудить. Одно неверное движение - ребенок просыпается, начинает кричать и плакать. С голодом точно так же. Стоит ему проснуться, он начинает истошно орать, и есть лишь один способ заткнуть его.
Гендиректор понимала, что пенисы - огромная угроза ее бизнесу. Пикантные фотографии женщин всегда сходили компании с рук. Женщины знали свое место, с мужчинами было все не так просто.
Если не обращать на что-либо внимания, поздно или рано это перестает быть для тебя реальным.
Башня Остен, поднимающаяся в небеса, подобно бобовому стеблю, вместо волшебных бобов производит журналы, книги и телешоу, рассказывающие женщинам, как избежать превращения в такую как я. Я - самый страшный кошмар любой американки. То, с чем они борются всю жизнь - сидят на диетах, занимаются спортом и делают пластические операции. Все ради того, чтобы не выглядеть как я.
– Не могу представить, чтобы кто-то полюбил меня с такой-то внешностью.
– Просто потому, что ты никогда не позволяла себе представить это. Как кто-то искренне полюбит тебя, если ты сама себя ненавидишь?
С самого нашего детства, когда мы еще совсем маленькие девчушки, нас пугают «плохим дядей», который может нас забрать. Мы становимся старше и боимся быть изнасилованными, оскорбленными и даже убитыми «плохим дядей», но проблема в том, что мы не можем отличить плохих мужчин от хороших, мы должны опасаться их всех. Нам говорят не выходить из дома поздно ночью, не одеваться определенным образом, не разговаривать с незнакомцами мужского пола, ни в коем случае не ставить себя выше мужчин. Мы ходим на занятия самообороны, запираем двери, носим с собой перцовые баллончики и свистки. Страх перед мужчинами укоренился в нас с детства. Разве это не форма терроризма?
Кто в этом мире угнетен больше - женщина, закутанная с головы до ног в паранджу, или загорелая модель в бикини на страницах журнала?
Читательницы постоянно жалуются, что модные журналы эксплуатируют женщин, а с другой стороны, сетуют на то, что предполагаемая эксплуатация не распространяется в равной мере на полных женщин и на относящихся к определенной расе.