... я отгораживаюсь от страданий, ищу их в книгах, рыдаю над выдумкой, а не над правдой. Правда необъятна, не преукрашина. В ней нет места поэтическому языку, жёлтым бабочкам и эпическим потопам. Правда столь безбрежна, что в ней можно захлебнуться.
Может, она уже спит. Я полежу так всего несколько минут. Только пока не оттаю окончательно. Пока не вспомню, каково это - лежать так близко к другому человеку. Мне хватит этого воспоминания еще на несколько месяцев. Я вдыхаю ее запах. Говорю себе, что нужно отвернуться.
Сейчас. Еще чуть-чуть.
- Больше не исчезай, - говорит она. - Ладно?
Реальны только мы, здесь и сейчас
Мы уже скучали по времени, которое еще не кончилось.
Самые невинные вещи могут натолкнуть на воспоминания о худшем
Даже если она изменилась, она осталась собой.
Даже брак с Иисусом не может защитить вас от жестокости жизни.
I must have shut grief out. Found it in books. Cried over fiction instead of the truth.
Я думаю о том, как по-разному у всех течет время. Какими были эти месяцы для Мейбл и Джейкоба? Они что-то делали, куда-то ходили, что-то смотрели. Ездили на машине к океану. Каждый день забит жизнью под завязку. И я в своей комнате. Поливаю цветок. Готовлю лапшу. Мою желтые миски — день за днем, день за днем.
Часто ли нам выпадает возможность сделать что-то заново, и сделать правильно? Первое впечатление можно произвести лишь единожды — если, конечно, новый знакомый не обладает особым, редким великодушием. Не таким, которое делает поблажку, вроде: «Попробую узнать ее поближе, может, она окажется неплохой», — а настоящим великодушием, которое говорит: «Нет. Я в это не верю» и «Я знаю, ты способна на большее. Так докажи».
Для меня горе было чем-то простым. Тихим.
Мы фантастические существа.
Мы морские создания.
Мы прячем в карманах сокровища, а на коже поцелуи друг друга.
Я желаю ей много счастья — больше, чем способен вместить один человек. Счастья через край.
Правда столь безбрежна, что в ней можно захлебнуться.
Я отгораживаюсь от страданий, ищу их в книгах, рыдаю над выдумкой, а не над правдой. Правда необъятна, не приукрашена. В ней нет места поэтическому языку, желтым бабочкам или эпическим потопам.
Мы можем искать правду, можем убеждать себя в том, во что хотим верить, но никогда не узнаем истины.
Я всегда одинока, даже в окружении людей, и потому перестаю сопротивляться растущей внутри пустоте.
Где бы мы не жили, нас все равно что-нибудь убьет. Конец всегда приходит
Я потерял жену, когда ей было сорок шесть. Я потерял дочь, когда ей было двадцать четыре. И вы напоминаете мне о том, что нужно их помнить?
Сплошные страдания. Я хочу сказать лишь одно: не ищи страданий. Их в жизни и так достаточно.
Жизнь такая тонкая и хрупкая. Внезапные перемены могут разбить ее вдребезги.
Главная проблема отрицания в том, что правда все равно приходит, а ты к ней не готов.