Если религия — опиум для народа, то традиция — анальгетик еще более опасный, потому что часто кажется безобидной. Религия — это тугой жгут, пульсирующая вена и игла, а традиция — затея куда более домашняя: маковая пыль, добавленная в чай; сладкий кокосовый напиток, приправленный кокаином; те самые вкусности, что, вероятно, стряпала ваша бабушка.
Ты просто взял в гардеробе не ту жизнь, так что верни ее на место.
Развод — это когда отбираешь то, что тебе больше не нужно, у тех, кого ты больше не любишь.
Когда смотришь в прошлое, зрение всегда сто процентов...
Она несла свою сексуальность с непринужденностью зрелой женщины -- совсем не так, как большинство девушек, с которыми Арчи сталкивался раньше, -- словно это неудобная сумочка, которую не знаешь как нести, куда повесить и когда отложить в сторону.
Она была в том возрасте, когда всякое ее слово становилось вспышкой гениальности в мире вековечной тишины, любое прикосновение казалось ей неповторимым, убеждение незыблемым, а мысль оборачивалась откровением, посланным ей одной.
Нейтральное место. В наше время шансы найти нейтральное место ничтожно малы... Только подумайте, сколько всякого дерьма надо разгрести, чтобы начать все с чистого листа. Национальность. Страну. Принадлежность. Веру. Воровство. Кровь. И еще кровь. И еще.
Кики ела по дороге на работу, в автобусе, купив бублик и кофе в ирландском магазинчике на углу и мирясь с осуждающими взглядами, которые преследуют крупных женщин, если они едят у всех на виду.
Большинство жестокостей в мире как раз от не по адресу приложенной энергии.
Интересно, думала Клер, они тоже такие, современные девушки, цвет нового поколения? Они тоже чувствуют одно, а делают другое? Неужели они всего лишь хотят, чтобы их хотели?
Чем старше мы становимся, тем все больше наши дети хотят, чтобы мы ходили по прямым дорожкам с нейтральным, как у манекена, выражением лица, вытянув руки по швам, не глядя по сторонам. Тогда они будут спокойны.
Самая большая ложь о любви - что будто любовь дает свободу.
Я так и не смогла понять, что же такое феминизм. Я только знаю, что меня называют феминисткой всякий раз, когда я выражаю мнение, отличающее меня от половика.
Глядя на то, что творится в этой стране, я благодарю Бога, что у меня вообще нет детей
Большинство жестокостей в мире как раз от не по адресу приложенной энергии.
Время измеряется не годами, а чувствами.
Семья умирает тогда, когда быть вместе ужаснее, чем быть одному.
- А я вот не спрашиваю себя, для чего я живу, - твердо сказала Карлин. - Это мужской вопрос. Я спрашиваю себя, для кого я живу.
- Знаешь, что меня поражает? То, что один и тот же человек в чем-то профессор профессором, а в чем-то - дремучий кретин!
Каждая семья - готовый водевиль.
Мне всегда интересно, как выглядели люди до того, как я с ними познакомилась.
Не смейтесь над своим мужем, это превращает в посмешище и вас.
Горько смотреть на то, что тебе никогда не достанется.
- Ты слишком много пишешь - начни жить.
Когда ты выключена из мира секса — состарилась, растолстела или просто не внушаешь известных чувств, — ты открываешь новый спектр мужских реакций. Одна из них — ирония. Ты кажешься им забавной.