Большинство важных вещей невозможно понять на большой дистанции, Брайан. Надо подойти поближе.
Всем нам крепко досталось, Брайан, все нам. Я знаю, одним достаётся больше, чем другим. Но если мы не будем ожидать друг от друга большего, надеяться на лучшее друг для друга и исцеляться от перенесённой нами боли, в таком случае мы бесспорно обречены.
Все мы так или иначе чем-то надломлены. Мы все причиняем кому-то боль, и кто-то причиняет боль нам. Состояние надломленности - общее для всех нас, пусть наша надломленность и неодинакова.
Наконец, я пришёл к убеждению, что характер нашего общества, нашей преданности правосудию, власти закона, справедливости и равенству не может измеряться тем, как мы обращаемся с богатыми, могущественными, привилегированными и уважаемыми членами общества. Истинная мера нашего характера - то, как мы обращаемся с бедными, неудачливыми, обвиняемыми, заключёнными и осуждёнными.
Все мы становимся соучастниками, когда позволяем скверно обращаться с другими людьми.
У нас есть выбор. Мы можем принимать свою человечность , что означает принимать свою надломленную природу и сострадание , которое остаётся нашей главное надеждой на исцеление. А можем отрицать свою надломленность , отречься от сострадания и в результате отринуть собственную человечность.
...противоположность бедности - не богатство; противоположность бедности - справедливость.
Наконец, я пришел к убеждению, что характер нашего общества, нашей преданности правосудию, власти закона, справедливости и равенству не может измеряться тем, как мы обращаемся с богатыми, могущественными, привилегированными и уважаемыми членами общества. Истинная мера нашего характера - то, как мы обращаемся с бедными, неудачливыми, обвиняемыми, заключенными и осужденными.
«Смертный приговор-это расплата, к которой приговаривают тех, кому больше нечем заплатить»
Каждый из нас это нечто большее, чем наихудший поступок, который мы когда-то совершили.