Вот что бывает, когда не можешь простить прегрешение: ты обращаешься в камень.
Эти англичане страдают чем-то вроде эмоционального запора.
– Думаете, англичане будут обращаться с вами лучше!
Урсула взглянула на русского:
– Да.
– Они не пережили того, что пережили мы, – сказал Кутов. Гордость того, кто пострадал больше всех, вышла наконец наружу.
– Есть вещи, которые даже война не оправдывает, полковник. Что бы вы ни пережили.
Куда легче разрушать, чем строить: город, поднимавшийся тысячу лет, можно стереть с лица земли за день; жизнь человека – оборвать в долю секунды.
Легче поверить в сильного человека, чем в слабого Бога.
Мозг помнит то, что способна вынести душа
Любить того, кого нет рядом, почему-то всегда легче.
Не старайтесь быть добрыми - это воспримут как слабость.
Боль всегда остается с тобой, и равноправие в страданиях не уменьшает ее.
В суровые времена жалость к себе - продукт самого строгого рациона, предаваться ей на публике недопустимо.
Любить того, кого нет рядом, почему-то всегда легче
Порой, чтобы помочь людям, им приходится доверять. Даже если они предают это доверие.
– Здесь говорят, что американцы получили виды, французы – вино, а мы – руины.
– Но это несправедливо!
– Ну, руины сотворили мы сами.
– Сэр, я пробыл со своей семьей всего несколько месяцев, да и то почти не виделся с ними. Нам будет очень трудно…
– Полковник, я руковожу страной, а не брачной конторой.
– Ты знаешь, что мы за один уик-энд сбросили на Гамбург больше бомб, чем немцы на Лондон за всю войну?
Когда тебя начинают убеждать в чем-то, что воспринимаешь как само собой разумеющееся, как земное притяжение или воздух, всегда появляются сомнения.
Если говорить о будущем, я бы хотела, чтобы люди в нем не боялись обсуждать друг с другом то, что действительно важно.
многие из поднявшихся наверх теряют мотивацию, которая и привела их туда.
Пока мы подруги, я буду спрашивать. И приставать, и совать нос. Таков мой долг.
Люди берут на себя роли, не соответствующие их способностям, закапывая в землю истинные свои таланты.