Это было расточительностью природы одарить таким взглядом того, у кого был такой неприятный характер.
Страной, значит, будут править бастард и шлюха. В самый раз для Акилоса.
— Он хотел, чтобы я соблазнил вас, а потом доложил ему. Хотя выразился иначе. — И что ты ответил? Этот вопрос почему-то вывел Дэймена из себя. — Если бы я соблазнил вас, вы бы об этом знали.
Постой. — Казалось, отклик вырвался против воли Лорана. — Это слишком опасно. Твой побег расценят как признание вины. Стражи регента убью тебя без малейших раздумий. А я… в таком состоянии не смогу тебя защитить.
"Я говорю на твоем языке лучше, чем ты, дорогуша"
Может быть, ему просто нужна была возможность сражаться с чем-нибудь. Желательно, с невыносимым золотоволосым выскочкой.
Легко обожать золотого принца, если не видеть, как он открывает мухам крылышки.
— Я посылал их не за тобой, — возразил знакомый спокойный голос. — Я послал их за стражей регента, которая шумела так, что разбудила бы и пьяных, и глухих, и мертвых.
Таков был Виир, сладострастный и падший, страна сладкой отравы.
Если человеку ты не очень нравишься, неразумно показывать ему то, что тебе дорого.
«Золотой принц был великолепен, если смотреть с расстояния шестидесяти шагов, вне диапазона его ядовитой сущности.»
Лоран был гнездом скорпионов в теле человека. Торвельд смотрел на него и видел лютик.
Легко обожать золотого принца, если не видеть, как он отрывает мухам крылышки.
Я не удивлён, что вы довели троих людей до покушения на убийство. Я удивлён, что их лишь трое, а не больше.
Золотого принца просто полюбить, если не видеть, как он обрывает крылья мухам.
Ссылаться на плохое настроение Лорена было все равно, что использовать волшебный ключик, открывающий самые запретные двери.
Капризный ребёнок - это некрасиво, а взрослый - отвратительно.
Если не раскрывать все карты сразу, шансов выиграть гораздо больше.
Дэймена бросили в камеру. Его разум, привычный к мыслям простым и безыскусным, не мог постичь происходящего.
Дэймен осмыслил случившееся и, желая выказать отвагу и горькую гордыню своему пленителю, позволил заломить себе руки.
– … ты поцеловал её. Не так ли? ... – Ты – что? – переспросил Киприан. Вайолет нахмурилась. – Это плотские дела – тебе не понять. – Я знаю, что такое поцелуй, – Киприан слегка покраснел. – Это ведь чувство, да? Сильное чувство, – продолжала Вайолет. – Вот что высвобождает твою силу. Страсть и смерть; сад и трюм корабля.…