Моя новая работа оказалась не пыльная, как раз для меня. С детства обожаю о чем-нибудь потрындеть, но никогда не думала, что моя болтливость может приносить деньги.
– Ты просто Вовика не знаешь, Мариш, – хмыкнула Ксенька, – иначе оптимизма твоего поубавилось бы. Странно ещё, что так долго у нас Тамарка продержалась, видно, вся Вселенная помогала ей в этом. – Что целая Вселенная перед одним Вованом – тьфу! – плюнула на мой стол Зинаида.
– Вообще-то я другое дело имел ввиду, – понизил голос Серебряков и чуть подался вперёд.
– Какое? – испугалась я.
– А вы не понимаете? – ещё более интимным шёпотом произнёс он.
Я помотала головой и осторожно отодвинулась назад. Сердечко моё забилось быстрее.
– Ай-яй-яй, а с виду такая умная женщина, – поцокал он укоризненно языком.
– Я прикидывалась, – сдавленно призналась я. Моя спина упёрлась в спинку кресла, когда-то казавшуюся мне очень мягкой, а подмышками стало мокро. – На самом деле я натуральная блондинка.
– Вы натуральная трусиха! – усмехнулся Серебряков и отодвинулся назад.
Эта тишина, казалось, проникала в меня, впитывалась в кожу, заползала в уши и нос, и через несколько осторожных шагов мне показалось, что я пропала. Я, Шурка Ковалёва, со смешным вздёрнутым кверху носом и очками со сломанной дужкой, вдруг исчезла. Совсем. Это было необъяснимое ощущение, очень тонкое и немного жуткое. Как будто какое-то чужое пространство незаметно зашло в меня и стало мной.
– Я – это я или не я? – незнакомым голосом спросила я. – Если не я, то где я? А если я, то что со мной происходит?
– Мы идём кутить! – заговорщическим шёпотом произнесла Тоня. – С Марией Семёновной! У нас праздник! – Какой праздник? – удивилась я. – День саке! Так что мы идём пить саке и сплетничать о самураях!
Зимин сидел за своим столом. Перед ним стояла тарелка, в тарелке – блюдце, на блюдце – чашка, в чашке – яйцо, а в яйце – игла... Я моргнула. Наваждение исчезло.
Впрочем, почему невезение? Неизвестно ещё, как повернутся обстоятельства. Помню, бабуля моя мне говорила: никогда, Шурочка, не делай скоропалительных выводов. То, что сейчас кажется глубокой пропастью, через мгновение может оказаться единственно верной дорогой на вершину.