— Куда бьешь, бездарь, жить надоело?! — командный рык в женском исполнении мне приходилось слышать нечасто, разве что от нашей старой кухарки в детстве, так что я замер, словно застигнутый на краже пирожков.
— Да он же тебя прибьет просто! Он в два раза тебя больше!
— Большой обелиск громче падает, — отмахнулась я.
— Он плохой хозяин, он совсем не похож на нужного! — убежденно заявила я.
Кейа наклонилась ко мне, будто гончая, почуявшая след, к земле:
— А какой должен быть хозяин?
— Ну, как же? — я даже удивилась вопросу, и как это можно не знать? — Добрый, щедрый, состоятельный, умеющий себя вести, имеющий власть, он должен быть магом… — я растерялась, пытаясь сообразить, что еще.
— Похоже на список качеств для подбора жениха, — фыркнула матушка Гудда.
— Женщина-телохранитель? — он хохотнул. — Хорошая шутка. А если серьезно?
Я смерила его мрачным взглядом исподлобья:
— Владею пятнадцатью видами оружия, способна убить голыми руками без применения магии за минуту, владею полным арсеналом атакующих и защитных заклинаний, — я взяла с его стола тонкий тупой ножик для вскрытия писем и закрутила в руках: — продемонстрировать?
Было неприятно осознавать, что я тоже стала из высококлассной рабыни и дорогой собственности какой-то нищенкой, которой добрые господа подают на жизнь. Попыталась даже отказаться от подачки, но охранник только отмахнулся от меня, назвав дурой. Я не обиделась, в Школе это было одно из самых ласковых моих именований.
— Но вы же теперь свободны! Поймите, никто больше не сможет заставлять вас делать то, что вы не хотите. Вы можете сами за себя все решать, делать выбор… — по мере моей речи глаза ее все больше расширялись, и, наконец, она выдала:
— Кошмар какой! Нет-нет, это совершенно неприемлемо!
— Но…
— А кто даст мне кров?
— Кхм… вы сами?..
— А кто будет предоставлять мне еду и другие необходимые вещи?
— Ну… сами?
— А кто будет мною руководить?!
— Сами.
— А кто же будет…
— Да все, все, что только вам нужно, вы можете делать сами! — разозлился я.
— Дикий мир, дикие нравы, — буркнула попаданка себе под нос и отвернулась.
Думать о вероятном наказании не очень хотелось. Ничего, не убьют же, столько лет меня растили и деньги вкладывали. А, раз выживу, то и выдержу.
— Боги, Эрик, ты все же ненормальный! Только ты под конец тяжелой смены, после исследования изуродованного тела женщины, можешь вот так с интересом относиться к какой-то потасовке в третьесортной таверне!