Но это же просто нелепо! Любовники должны постоянно заниматься сексом в офисе. Может, в здании имеется специальная трахальная комната, о которой я ничего не знаю.
— Нас больше не трясет, — растерянно бормочу я.
— Нас перестало трясти довольно давно, — сообщает американец.
— Мы… мы не умрем.
— Мы не умрем, — соглашается он.
Я смотрю на него, словно вижу впервые, и тут до меня доходит: я безостановочно трепалась целый час с совершенно незнакомым человеком! Одному Богу известно, что я ему наболтала.
— Я боюсь темноты. — Ч-что? — Боюсь темноты. — повторяет Джек, — Держу под кроватью бейсбольную биту. На всякий случай.
Подозрение подобно голоду, оно точит тебя изнутри.
Любовь – это не обладание. Любить – значит видеть в другом человеке великую тайну и стараться ее постичь.
Любовь – это не подвиг и не достижения. Это скорее… привилегия.
– Мы развеяли папин прах над морем, – вырывается у меня. – Это была катастрофа. Мы бросили пепел навстречу волнам, но день был ветреный, все полетело обратно, мама отмахивалась и твердила: «Майк, ступай в море, засранец, ты же туда хотел», а потом еще прибежала собака…
– Ладно, буду ниндзя. – Я помешиваю кофе, глядя, как напиток закручивается спиралью, и пытаюсь набраться духу. – Но я так психую… Как ты это делаешь?
– Что? – удивляется Себ.
– Выступаешь на собраниях акционеров, на тебя орут, а тебе все равно.
– Наверное, мои мысли просто заняты тем, о чем я говорю, – задумчиво отвечает Себ. – Я думаю о тех, ради кого я выступаю. Чьи интересы представляю. Я действую от имени тех, кто не имеет права голоса, и это меня воодушевляет. Придает силы.
Если это читает кто-то из учителей (вероятно, таких нет), вот вам совет: постарайтесь не выставлять напоказ ребёнка, который весь съёживается, когда на него кто-нибудь хотя бы просто смотрит. Потому что ему от этого лучше не становится.
Моя голова – как котёл, в нём всё варится, варится, на поверхности появляются ядовитые пузыри, идёт пар, всё ферментируется, превращаясь во что-то ужасно странное.
— Меня уже достал этот зигзагообразный график. Это как две ступеньки вверх, одна вниз. Это очень мучительно. И так медленно. Как бесконечная игра в «Змеи и лестницы».
— Одри, такова жизнь. У нас у всех она зигзагом. У меня уж точно. То получше, то похуже. Это жизнь.
Я, кажется, поняла, что жизнь состоит из того, что ты ползёшь вверх, соскальзываешь вниз, снова собираешься с силами и ползёшь вверх. Если снова съедешь вниз – не страшно. Главное, чтобы в целом как-то шло вверх. Это всё, на что можно рассчитывать. Хоть как-то вверх.
Родители, бывает, задают совершенно бессмысленные вопросы, ответ на которые очевиден.
Ты что, в этой юбке собралась куда-то идти?
Нет, сниму ее, как только за дверь выйду.
Ты что, считаешь, что так правильно?
Нет, я думаю, что это ужасная ошибка, именно поэтому я это и делаю.
Ты меня слышишь?
Да у тебя голос 100 децибел, как я могу не слышать.
Он, наверное, во многих отношениях альфа. Только мама еще альфее. Она сильная, любит командовать, красивая и любит командовать.
Я что, два раза сказала, что она любит командовать, да?
Ну и ладно. Сами делайте соответствующие выводы.
— Мне надо подумать. — Ты слишком много этим занимаешься. Вот в чём твоя проблема. Просто переставай думать.
Если вдуматься, то это чистое безумие: носиться и прыгать на двух острых, как нож, лезвиях. Но когда всё удаётся и ты благополучно приземляешься после прыжка... Это самое захватывающее чувство в мире.
Закон не всегда ведает, что творит. Люди чаще поступают правильно, следуя инстинкту, а не юриспруденции.
На каждом уважающем себя собрании акционеров кто-то вылетает, хлопнув дверью.
Он очень любил настольные игры. Они, говорил он, так же важны в хозяйстве, как ложки.
Она похожа на Бэмби. Узкие сандалии на её длинных ногах постукивают, словно копытца, и она смотрит на мир из-под длинных ресницы, словно опасается: а вдруг её кто-то подстрелит?
Мама у нас вроде жокея. Чуть-чуть изменится голос – и мы живенько меняем курс, точно лошади на скачках.
— Все друзья что-нибудь друг для друга делают.
— Может быть, только этого никто не подсчитывает и не записывает. Дружеские отношения не вносят в таблицы.
Надо почаще думать о долге перед самим собой, а не перед другими.
Падают не неудачники, падают живые люди.
Но что поделаешь с былыми ошибками? Скажешь себе: «Больше я так не влипну» – и двинешься вперёд.