— А тебе не кажется, что взрослые тоже все время стараются — ну как мы в школе? — спрашивает Вальтер, поболтав ногой в воздухе и намолчавшись. — К примеру, быть мамами и папами. И у них все время не получается.
— А что, запросто, — соглашается, подумав, Вольфи.
И еще в Мрачные ночи несутся по заснеженным полям вокруг Городка Ц. призрачные всадники на рослых конях, а под ногами лошадей вьются поджарые черные собаки — это их время, время Дикой охоты. Горе тому, кто не прибрался в доме, кто оставил на чердаке сушиться мокрое белье — неулыбающиеся всадники прихватят забытые простыни с собой, чтобы сшить из них в наступающем году саван для тех, кто живет в доме.
— Все мы канатоходцы, — сказал отец Весельчак напоследок, уходя в распахнутую дверь, прямо в сердце осенней ночи, а директор цирка кивал, соглашаясь. — На натянутом канате между взрослым и ребенком где-то внутри.«Как между ангелом и волком, — подумал Вольфи. Между ангелом и волком в себе».
Отца-Весельчака полюбили не только мальчишки Городка Ц. Все дамы — молодые и постарше, замужние, свободные и вдовы, враз очаровались новым священником, и столько исповедей, сколько теперь, Городок Ц. и не припомнит. Будто в нем собрались все злостные грешницы мира.
Только хорошие могут быть счастливыми, думает Мусорщик каждое утро.
Мусорщик был уверен, что у него хорошенький и ладненький балкон, но наверняка он этого, конечно, не знал. Прямо под его балконом раскинулся большой парк, а в парке стоял старинный отель. И если выйти на балкон – если, конечно, выйти – то можно было б увидеть, как морщатся коричневыми шершавыми складками старые деревья, как прыгают по веткам суетливые белки, а у корней зацветают первые нарциссы. Можно было б даже услышать горьковатый запах клейких тополиных почек – если выйти на балкон.
Мусорщик часто думал, что балкон – это как нос или, там, уши. Оно вроде бы и твое – а выставлено на всеобщее обозрение. И каждый хам может посмотреть и хмыкнуть: «Ну и шнобель!» И не спрячешься. С балконом та же история – все на виду.
Люди выкидывают что попало, не задумываясь, злится иногда Мусорщик. А потом уносит домой торшер. Или радиоприемник. Или плетеную газетницу. У торшера всего лишь грязный абажур – его ведь можно и отчистить, радиоприемник – просто старый, и у газетницы – одна-единственная прореха, если поставить ее прорехой к стене, то ничего и незаметно.
Мусорщик не может оставить хорошую вещь на свалке – поэтому дома у него четыре тостера, пять старых кассетных магнитофонов и три электрогитары.
Мусорщик не читал газет и не смотрел телевизор. Потому что там ничего, кроме мусора, говорил он.
Мы ведь часто не замечаем тех,без кого нам не обойтись.
Очень, очень глупо покупать все время новый и выкидывать старый мусор.
Мусорщик не знает точно, как чувствует себя счастливый человек, но надеется, что сразу поймет, когда счастье наступит.
Есть ведь мусор, который хочется принести домой, вроде гитар и тостеров. А есть тот, что хочется оставить за порогом – вроде войн, несчастий и чужих людей.
Мы ведь частенько не замечаем тех, без кого нам не обойтись.
Пустой дом – это, конечно, грустно, но не смертельно.Дом опустевший – дело другое, опустевший дом – это смертельно грустно.В опустевший дом всегда приходит осень – даже если за окном и весна.