Таковы уж люди: быстро судят и долго помнят.
В маленькой квартире было тихо, слышалось только дыхание матери. Второй муж ушел. И третий, и четвертый.
– Ты – молодой. Молодые энергичны. – А если без шуток? – Секс. Просто секс. Мне нравится.
Она попользуется им, он попользуется ею, но это нормально.
Чтоб ты знал – женщины это умеют. Удивить мужчину.
Было страшно, страшно до ужаса, и вот что она имела в жизни: бетонную коробку в развалюхе-многоэтажке и мать, то ли слишком беспечную, то ли слишком пьяную, но в любом случае неспособную понять, что мир ее дочери раскололся на куски.
Но длилось оно недолго – москиты ждали в дюйме от воды, и атаковали цель из темноты, едва он выныривал. Джимми Рэй не считал себя человеком религиозным, но к полуночи он твердо знал: Господь проклял его.
Для начала он сосредоточился на жаре́, потом на сердце, на крови в венах. Затем перешел вовне – на кору, к которой прижимался спиной, и через нее на сердцевину дерева, спустился к корням и дошел до камня, лежащего в холодной глубине и служащего дном мира.
Джонни очнулся ото сна, как забытая тварь в забытом море.
Как оказалось, шериф был любитель поесть и выпить, в основном на дармовщинку. И за девчонками любил приударить – за работницами с ферм, официантками, в общем, чем беднее, тем лучше.
Жизнь – вот что важно, мой друг. Жизнь и люди, с которыми мы ее делим.
За семнадцать лет службы он не раз убеждался, что когда к пирогу тянется слишком много рук, ничего, кроме споров и раздоров, из этого не получается.
Хант представлял скорбящих родителей в превращенных в музеи спальнях, окруженных розовыми животными, нарядами, нарядами, фотографиями в рамочках, заботливо протираемых от пыли.
Чем была работа? Чем была личная жизнь?
Тейлор нравилось быть копом. Ей нравилась власть, которую давал жетон. Нравилась немнущаяся синяя форма. Быстрая езда.
Люди – не праведники.
– По-моему, ты врешь, – сказала Тейлор. – Может быть, но только не тебе.
– Тьма, Клайд, ест сердца, как рак. Я в этом убежден.
То, что дает нам Бог, не может быть абсолютным. Он не дает всего, чего мы хотим. У Бога устроено по-другому, иначе было бы слишком легко.
Тьма пожирает изнутри, как рак...
Мир таков,каков есть.Несправедлив,трагичен и полон того,чего стоит стыдиться.
Джонни рано понял жизнь. Если его спрашивали, почему он не такой, как другие, почему держится так тихо, почему его глаза словно поглощают свет, - он вот так и отвечал. Джонни рано понял, что безопасного места не существует, что им не может быть задний двор, ни игровая площадка, ни веранда, ни тихая дорога на краю города. Нет безопасного места, и никто тебя не защитит.
Детство - иллюзия.
Всегда есть что терять.
– Не все из нас могут выбирать. Это тебе урок жизни. Бесплатный.