Люблю полумрак. Чувствую себя спокойнее, будто темнота способна скрыть то, чем я не хотела бы делиться.
Людей уничтожают другие люди. Людей уничтожают внешние неприятности. Люди уничтожают сами себя.
В отличие от хороших плохие воспоминания остаются с нами надолго.
Лучшее средство от проблем - труд. Плохие мысли разом испаряются.
Самое светлое сердце становится темным,когда его разбивают
В отличие от многих моих знакомых,он думает,прежде чем принимает решения.Он думает.А это ведь так сложно,верно?
— Самое светлое сердце становится тёмным, когда его разбивают.
И пока ты думаешь, что ты один сражаешься со Вселенной, по этому же поводу с ней сражается половина человечества.
Чтобы стать фениксом, нужно сгореть.
Она вечно меня за руку держит,будто бы я утопающая. Но я не тону. Вот в чем проблема.
В отличие от многих моих знакомых,он думает,прежде чем принимает решения.Он думает.А это ведь так сложно,верно?
— Самое светлое сердце становится тёмным, когда его разбивают.
И пока ты думаешь, что ты один сражаешься со Вселенной, по этому же поводу с ней сражается половина человечества.
Чтобы стать фениксом, нужно сгореть.
Она вечно меня за руку держит,будто бы я утопающая. Но я не тону. Вот в чем проблема.
Люблю полумрак. Чувствую себя спокойнее, будто темнота способна скрыть то, чем я не хотела бы делиться.
Людей уничтожают другие люди. Людей уничтожают внешние неприятности. Люди уничтожают сами себя.
В отличие от хороших плохие воспоминания остаются с нами надолго.
Лучшее средство от проблем - труд. Плохие мысли разом испаряются.
Самое светлое сердце становится темным,когда его разбивают
Есть одна прописная истина, и я, наконец, осознала её суть.
Нельзя никому доверять.
Все люди вокруг, все они — чужие. Нет близких, нет родных, нет важных. Есть просто те, кто рядом, и те — кто далеко. По сути, и у тех и у других, имеются огромные отличия. Но на самом деле, верить нельзя никому из них. И в этом главная их схожесть.
Естественно, в школу я опаздываю.
Учительница по литературе не хочет впускать меня в кабинет. Отчитывает, поучает, в общем, расслабляется и получает удовольствие. Я стаю и терпеливо выслушиваю все её причитания, хотя в мыслях представляю, как подхожу и грубо ударяю её головой о стол. О, прекрасные мысли.
Рада, что мама не ставит меня в рамки. Это позволяет быть свободной.
Или освобождает время для того, чтобы попасть в неприятности.
Я, словно нахожусь рядом с куском металла. Он такой холодный и опасный, что к нему страшно даже приблизиться. Однако если всё же пересиливаешь себя и прикасаешься — чувствуешь гладкую ровную поверхность, на которую можно опереться, и за которой можно спрятаться.
— Так что, — тянет сестра и выдыхает. — Так что не надо обвинять Лешу во всех смертных грехах. Он тебя предал, но он действовал, как обычный, ничем не примечательный человек: эгоистично и рационально — в свое благо.
— Но разве близкие люди не должны думать друг о друге? — нерешительно спрашиваю я, когда Карина идет к выходу. — Разве близкие люди не должны друг друга поддерживать? Мы ведь для того и рядом, чтобы помогать, придавать сил…
— Нет, Лия. — Сестра холодно смотрит на меня. — Близкие люди давным-давно перестали жить во благо друг друга. Каждый сам за себя. И от этого никуда не деться.