Цитаты из книг

- Короче говоря, - сказал Швейк,- ваше дело дрянь, но терять надежды не следует,- как говорил цыган Янечек в Пльзени, когда в тысяча восемьсот семьдесят девятом году его приговорили к повешению за убийство двух человек с целью грабежа...

Правильно было когда-то сказано, что хорошо воспитанный человек может читать все. Осуждать то, что естественно, могут лишь люди духовно бесстыдные, изощренные похабники, которые, придерживаясь гнусной лжеморали, не смотрят на содержание, а с гневом набрасываются на отдельные слова.<...> Люди, которых коробит от сильных выражений, просто трусы, пугающиеся настоящей жизни, и такие слабые люди наносят наибольший вред культуре и общественной морали. Они хотели бы превратить весь народ в сентиментальных людишек, онанистов псевдокультуры типа святого Алоиса. Монах Евстахий в своей книге рассказывает, что когда святой Алоис услышал, как один человек с шумом выпустил газы, он ударился в слезы и только молитва его успокоила.

"Я человек весьма терпимый, могу выслушать и чужие мнения."

Когда Швейка заперли в одну из бесчисленных камер в первом
этаже, он нашел там общество из шести человек. Пятеро сидели
вокруг стола, а в углу на койке, как бы сторонясь всех, сидел
шестой - мужчина средних лет. Швейк начал расспрашивать одного
за другим, за что кого посадили. От всех пяти, сидевших за
столом, он получил почти один и тот же ответ.
- Из-за Сараева.
- Из-за Фердинанда.
- Из-за убийства эрцгерцога.
- За Фердинанда.
- За то, что в Сараеве прикончили эрцгерцога.
Шестой, - он всех сторонился, - заявил, что не желает
иметь с этими пятью ничего общего, чтобы на него не пало
подозрения, - он сидит тут всего лишь за попытку убийства
голицкого мельника с целью грабежа.

Военно-юридический аппарат был великолепен. Такой судебный аппарат есть у каждого государства, стоящего перед общим политическим, экономическим и моральным крахом.

Пусть было, как было, — ведь как-нибудь да было! Никогда так не было, чтобы никак не было.

хорошо воспитанный человек может читать все

Беда, когда человек вдруг примется философствовать — это всегда пахнет белой горячкой.

В то время как здесь короля били тузом, далеко на фронте короли били друг друга своими подданными.

Не представляю себе, - произнес Швейк, - чтобы
невинного осудили на десять лет. Правда, однажды невинного
приговорили к пяти годам - такое я слышал, но на десять - это
уж, пожалуй, многовато!

— Наше дело дрянь, — начал он слова утешения.

В сумасшедшем доме каждый мог говорить все, что взбредет ему в голову, словно в парламенте.

Солдаты!.. Любой бык счастливее нас с вами. Его убивают на бойне сразу и не гоняют перед этим на полевые учения и на стрельбище