Вообще, как справедливо сказал современник, «у нее [Елизаветы Петровны] был очень женский ум, но его у нее было много».
– Сильного повесят, слабого убьют, а хитрого сделают предводителем. Это у нас пословица, Ваше сиятельство, – улыбнулся Рибас.
– Я всегда осторожен, Ваше сиятельство, когда имею дело с женщиной. Ибо женщина есть сосуд греха. Мой отец всегда говорил: «Женишься – бей жену». А я, дурак, спрашивал: «За что ж ее бить, коли я ничего плохого о ней не знаю?» – «Ничего, – отвечал отец, – она знает!»
– Встаньте, маркиз, – принцесса усадила де Марина рядом с собой, – я умею ценить даже то немногое, что способны дать мне люди.
Она – мое проклятие… И если вы пришли ее убить – постарайтесь это сделать поскорее…
У нас с вами два исхода: или мы о вас все узнаем, или вы все узнаете о наших «крайних мерах»…
Как только я прошу своих приближенных: «Господа, это надо держать в секрете», так тотчас читаю сей секрет в донесениях всех иностранных послов! У нас в России все секрет. И ничего не тайна.
– Да, Григорий Александрович человек решительный… Скажи, а любят его у нас?– Очень. Двое – ты, матушка, да Господь Бог.
Коли правитель твёрд, и расправа беспощадна, самыми трусливыми становятся те, кто были вчера самыми смелыми либералами.
У нас в России всё секрет, и ничего не тайна.
Поляки мечтают о несбыточном - о возрождении своего государства. Но, уверен, если каким-то чудом оно возродится, они сделают все, чтобы оно погибло. Ибо государство - это разумная несвобода, с которой поляки никогда не смирятся.
Главный лозунг революционера: чем хуже, тем лучше.
Быть супротив власти у нас всё более становится популярным,потому как власти у нас нет.Жестокой власти,которую единственно приемлет Россия.
Когда люди плачут, желябовы смеются.
У нас у русских принято завистливо не уважать друг друга.
Что может быть ужаснее революции ? Только сама революция! Человек - страшное животное. Мы видим его в укрощенном состояние, именуемом цивилизацией.
Унижение великого государства всегда обещает будущую кровь.
Помни, мой друг, правило: хвалить надо громко, а ругать тихо
Самое сладкое путешествие - внутрь самого себя, ибо каждый носит в себе целую Вселенную...
Только упомянуть испугался - где может вспомнить твоя дочь Римма царскую тюрьму? В тюрьме советской. Перед которой твоя царская тюрьма - просто санаторий. Римма - вождь комсомола, любимица молодежи, красавица. Помнишь, как она звонила тебе в тот день?
ЮРОВСКИЙ. В какой день?
МУЖЧИНА. Как она волновалось тогда: а вдруг отменят убийство девочек - ее ровесниц? Или больного мальчика...
МАРАТОВ (Юровскому). Молодец, не сомневаешься. Умрешь под утро. С великой милостью к тебе отнеслись. Ты персонаж исторический: цареубийца. Слишком мало вас осталось, исторических персонажей нашей Революции - нашей горькой Революции. Решено не объявлять тебя врагом народа. В некрологе напишут: умер от сердечного приступа.
БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА Яков Михайлович Юровский умер в Кремлевской больнице в 20-ю годовщину расстрела царской семьи. Федор Николаевич Лукоянов умер накануне 30-й годовщины расстрела царской семьи. Все руководители Урала, подписавшие решение о расстреле, были расстреляны в сталинских лагерях. Все исполнители умерли в своих постелях, как и просил о том Господа последний царь. При вскрытии могилы царской семьи тело Анастасии было найдено. Но останки Марии и Алексея отсутствовали. И никаких следов сожжения трупов, несмотря на долгие поиски, так найти и не удалось...
Мы не любили свет при допросах. Темнота способствует страху, а страх - нужной беседе.
Французский революционер Верньо, казненный собственной революцией, погибая под ножом гильотины, прокричал этот закон всех революций: «Революция, как Сатурн, пожирает своих детей! Берегитесь, боги жаждут!»
Товарищи твои пинок под зад от него получили, а ты его Учителем звать обязан. Твою дочь в лагере насиловать будут, а ты его Отцом звать должен... Нет, нет, я без иронии — так оно и есть: он наш Отец. В крови рожали мы Новый мир... Кровавый нам дан и Отец. Мы просто не поняли этого тогда.