Болезни, по их загадочности, не возбуждали во мне ни малейшего интереса, так как ключа к понимаю их смысла не было, а вкус вдумываться в эти загадки с целью различения в них существенного от побочного – эту главную приманку истинных любителей медицины – развиться ещё не мог.
Виной моей измены медицине было то, что я не нашёл в ней, чего ожидал, – вместо теорий голый эмпиризм.