– Советую вам идти домой, мэм. Ждите. Готов поспорить, она вернется. Вы ее явно любите. Иногда наши дети не видят того, что у них прямо перед глазами.
Одно оставалось, чистое и совершенное, как капля дождя, – отчаянная потребность держаться вместе… Они будут подниматься, и падать, и, падая, подниматься снова.
/Санора Бабб. «Их имена остались неизвестны»
Мы черпаем силу из того отчаяния, в котором вынуждены жить. Мы выстоим.
/Сесар Чавес
Я вижу, что треть нации живет в плохих домах, плохо одета и плохо питается… Показатель нашего прогресса – не умножение богатства тех, кто уже владеет многим, а наша способность обеспечить необходимым тех, кто владеет слишком малым.
/Франклин Д. Рузвельт
Навредить земле – значит навредить своим детям.
/Уэнделл Берри,
фермер и поэт
"Не бойся умереть,Элса.Бойся не жить.Будь смелой"
Неужели мамин пример тебя не научил, что жизнь- и закон - несправедливы к женщинам? Иногда от правильных поступков нет никакого толку.
Эта новая ненадежность мира лишает меня присутствия духа. Наверное, потому я и оглядываюсь чаще в прошлое. Там я нахожу ту ясность, которой лишилось для меня настоящее.
Вианна хотела бы закупорить в бутылку этот момент, а потом отпивать его по глоточку, когда начнёт засыхать от одиночества и страха.
«Невозможно ничего скрыть от ребенка, детство которого закончилось с войной.»
стр. 416Любовь должна быть сильнее ненависти, иначе всё было напрасно.
Эта война вынуждает всех нас быть там, где мы ни за что не желали бы оказаться.
Дом. Как много смысла у этого слова. Место. Ощущение. Воспоминания.
Мама - точно бечёвка у воздушного змея. Держит тебя крепко и прочно, а без неё ты улетишь, потеряешься в облаках.
- Я тебя люблю.
- И я тебя, - ответил он.
Здесь, на бескрайних просторах Аляски, эти слова звучали беспомощно и жалко. Как будто грозишь кулаком богам.
Чтобы двигаться вперед, иногда приходится возвращаться.
— Мы сюда приехали из Канзас-Сити. Мама только и делала, что плакала. На вторую зиму ее не стало. Думаю, она сама себя уморила. Не вынесла холода и темноты. Женщина в этих краях должна быть закаленной, как железо. Нам тут рассчитывать не на кого — кроме нас, детей никто не спасет. Без воли к жизни здесь никуда. А еще нужно быстро всему учиться. На Аляске ошибаются один раз. Только один. Потому что второй станет последним.
Аляска непредсказуема. Глазом моргнуть не успеешь, как эта Спящая красавица превратится в стерву с обрезом.
Лени знала, что папе и правда стыдно. Видела по лицу. Раньше она гадала: что толку извиняться, если все равно ничего не меняется? Но мама объяснила ей, что война и плен сломали отца. «Ему как будто хребет перебили, — сказала мама. — Но если любишь человека, то любым — и больным, и здоровым. Просто сейчас мы должны быть сильнее, чтобы он мог на нас опереться. Ему нужна моя поддержка. И твоя тоже».
...— Жаль, у меня нет подруг. Не с кем поговорить.
— Я твоя подруга.
— Тебе тринадцать. А мне тридцать. И я должна вести себя, как положено матери. Вечно я об этом забываю.
В голосе матери сквозило отчаяние, и Лени испугалась. Она знала, как хрупко все: родители, семья. Человека легко сломать. Уж что-что, а это любой ребенок бывшего военнопленного знает.
...на Аляске неважно, кем вы были до того, как сюда приехали. Главное — кем вы станете здесь. Природа тут дикая, девочки. Это вам не сказки. Здесь все по-настоящему. Сурово. Оглянуться не успеете, как наступит зима, и поверьте, она здесь совсем не такая, как вы привыкли. Зимой мы отрезаны от большой земли. Так что вам придется научиться выживать. Научиться стрелять и убивать, чтобы прокормить и защитить себя. Вы здесь не вершина пищевой цепочки.
На Аляску приезжают по двум причинам: либо бегут куда-то, либо откуда-то.
Аляска не воспитывает характер. Она его выявляет.
У Лени еще никто никогда не умирал. Она видела смерть по телевизору, читала о ней в любимых книгах (смерть Джонни в «Изгоях» буквально перевернула ей душу), теперь же поняла, как это бывает на самом деле. В литературе смерть означала многое: смысл, катарсис, возмездие. В книгах герой умирал оттого, что у него остановилось сердце, но были смерти и иного рода — сознательный выбор, подобно тому, как Фродо решил отправиться в Серую гавань. Погибших оплакивали, скорбели по ним, но в лучших ее книгах в смерти было и умиротворение, и удовлетворение — ощущение, что история закончилась правильно.
Однако сейчас Лени видела, что в жизни все иначе. Со смертью близких в душе поселяется печаль, меняется взгляд на мир.
Это заставило Лени задуматься о Боге, о том, чем он может помочь в такие минуты. Впервые в жизни она задалась вопросом, во что верят ее родители, во что верит она сама, и поняла, почему мечта о рае утешает.
И Лени вдруг поняла, что надежда способна сломать, что это всего лишь блестящая приманка для простаков. Что будет, если ты отчаянно верил в лучшее, а случилось самое худшее? Быть может, лучше не надеяться вовсе, быть готовым ко всему? Разве не об этом постоянно твердит ей отец? Готовься к худшему.