Женщина без тела. Это хуже, чем мужчина без головы.
В конце концов какое значение имеет имя автора? Важно, чтобы идея вошла в мир и сделала свое дело.
Здесь не то, что в океане. Здесь все чужое, все поделено, все разгорожено, все охраняется. Одни только вольные птицы ничьи, летают, кричат вдоль дороги. Но их не поймать. Да можно ли ещё ловить этих птиц? Быть может, и они кому-нибудь принадлежат. Здесь легко умереть от голода и жажды среди водоемов, садов и стад.
Люди... Они так много шумят, курят ужасные сигары, дурно пахнут.
А смерть? Смерть везде одинакова…
Молчание - золото.
Борьба и алчность обращают высочайшие открытия в зло, увеличивая сумму человеческого страдания.
Нет, никогда я не променяю моря на вашу душную, пыльную землю! © Ихтиандр
Время излечивает все.
Море хранит свои тайны...
Легче найти знакомую рыбку в океане, чем человека в этом людском водовороте.
Я хотел подарить тебе весь мир, а ты не захотела взять даже такую малость…
Уж если попал в ад, надо быть в ладу с дьяволами.
Беда не в том, что человек произошел от животного, а в том, что он не перестал быть животным. Глупым, злым, неразумным
То, что страшит земного человека, радует Ихтиандра.
А то, что соединил Бог, человек не должен разлучать.
Я не буду долго останавливаться на опытах профессора Сальватора над животными. Эти опыты сводились к чрезвычайно дерзким по замыслу и блестящим по выполнению операциям: к пересадке тканей и целых органов, сшиванию двух животных, к превращению двудышащих в однодышащих и обратно, превращению самок в самцов, к новым методам омоложения.
Беда не в том, что человек произошел от животного, а в том, что он
не перестал быть животным... Грубым, злым, неразумным.
Гуттиэре посмотрела на блестящую машину. Сами понимаете, какой это соблазн для молодой девушки.
Тюремный сторож, стоявший у двери с ключами в руках, счел себя обязанным соблюдать строжайший нейтралитет. Он получил хорошие взятки от обоих сражающихся и не хотел им мешать.
Я работаю на пуговичной фабрике приемщиком раковин.
Вы хорошо помните статьи законов человеческих, но забываете статьи законов божьих.
Чем больше вы будете сопротивляться, тем безнадёжнее и глубже будет ваше падение во мрак безумия.
Дело, видите ли, в том, что город, этот современный молох, требует ежедневных человеческих жертв. Каждый день, с непреложностью законов природы, в городе гибнет от уличного движения несколько человек, не считая несчастных случаев на заводах, фабриках, постройках. Ну и вот эти обречённые, жизнерадостные, полные сил и здоровья люди сегодня спокойно уснут, не зная, что их ожидает завтра. Завтра утром они встанут и, весело напевая, будут одеваться, чтобы идти, как они будут думать, на работу, а на самом деле — навстречу своей неизбежной смерти. В то же время в другом конце города, так же беззаботно напевая, будет одеваться их невольный палач: шофёр или вагоновожатый. Потом жертва выйдет из своей квартиры, палач выедет из противоположного конца города из своего гаража или трамвайного парка. Преодолевая поток уличного движения, они упорно будут приближаться друг к другу, не зная друг друга, до самой роковой точки пересечения их путей. Потом на одно короткое мгновение кто-то из них зазевается — и готово. На статистических счетах, отмечающих число жертв уличного движения, прибавится одна косточка. Тысячи случайностей должны привести их к этой фатальной точке пересечения. И тем не менее всё это неуклонно совершится с точностью часового механизма, сдвигающего на мгновение в одну плоскость две часовые стрелки, идущие с различной скоростью.
Перед лицом бога день один- как тысяча лет..